— Ну... Можно сказать, это один из способов самоубийства, доступный только очень богатым... дуракам. Представьте себе, что вы спрыгиваете на насыпь с поезда, мчащегося со скоростью сто пятьдесят миль в час...
— Ага! — сообразил я. — То есть, вы отшвартовались от несущего корабля на сверхсветовой скорости?
Бельфор недоуменно посмотрел на меня:
— Если вы знали, зачем спрашивали?
— Я этого не знал, — сказал я. — Просто догадался.
Действительно, догадаться было нетрудно. У нас это называлось не так драматично — уходить в отрыв. Когда несколько человек вместе движутся в Туннеле, ведущим является только один, а остальные пассивно следуют за ним. Если же кто-то захочет продолжить путь самостоятельно (например, поменял свои планы или спешит), он волен уйти в отрыв, правда, лишь немногие так поступают. Нельзя сказать, что это смертельно опасно (хотя бывают случаи со смертельным исходом), но чревато непредсказуемыми последствиями.
— «Прыжок самурая» очень опасен, — после паузы продолжал Бельфор. — Впервые его совершил лет четыреста назад один японец во славу своего императора, отсюда и такое название. Существует даже клуб звёздных самураев; чтобы вступить в его ряды, нужно иметь на своём счету хотя бы один прыжок.
— Понимаю, — сказал я. — Вам захотелось стать самураем. Звёздным самураем.
Бельфор отрицательно покачал головой:
— Вовсе нет, я и до того был самураем. За мной уже числился один успешный прыжок. Девять человек из десяти этим и ограничиваются, во второй раз не испытывают судьбу, но я хотел доказать себе, что ничем не хуже Звёздного Рика или Сорвиголовы Макартура. — Он фыркнул. — Вот дурак! Можно подумать, это их главная заслуга — что они прыгают, как кузнечики. В первую очередь, Рик знаменитый исследователь космоса, Макартур известный учёный, а я... я просто плэйбой, бесящийся от жира сынок богатого папочки.
Я подумал, что Бельфор далеко не так прост, как расписывал его Ладислав со слов бывшего директора центра. Возможно, года полтора назад он был более легкомысленным, но переделка, в которую он попал, без сомнений, заставила его поумнеть.
— А кто ваш отец? — поинтересовался я.
— Первый вице-президент компании «Рено», — ответил Бельфор и, очевидно, процитировал рекламный слоган: — «Мы делаем всё — от детских колясок до трансгалактических лайнеров».
— Неплохо, — сказал я.
Мы остановились возле дверей конференц-зала.
— Осторожно, — предупредил меня Бельфор. — Здесь работают даже по ночам.
— Знаю, — произнёс я, открыл дверь и вошёл внутрь.
Бельфор последовал за мной. При виде лежащих на полу людей у него отвисла челюсть.
— Mon Dieu5! — в ужасе воскликнул он. — Вы убили их?!
— А вам-то что? — равнодушно спросил я.
— Они... многие из них были славными ребятами. Они ни в чём не виноваты... они просто выполняли свою работу.
Я постарался придать своему лицу циничное выражение.
— Что поделаешь. Лес рубят — щепки летят.
— Ущербная философия убийцы, — промолвил Бельфор, глядя на меня с откровенной враждебностью; всё его расположение ко мне мигом улетучилось. — Люди для вас — щепки.
Я тепло улыбнулся ему:
— Не переживайте, все эти люди живы. Они просто спят.
В подтверждение моих слов (и не без моего воздействия) один учёный пошевелился во сне и тихо захрапел.
Приникший было Бельфор воспрянул духом.
— Усыпляющий газ? — Он потянул носом чистый воздух. — М-да, вентиляция здесь отменная.
— Ладно, — сказал я. — Теперь помогите перенести этих славных ребят к лифту.
— Зачем? Их вы тоже похищаете?
— Нет, я спасаю их. Разве вы забыли, что сектор будет взорван?
— Ах да, действительно...
Мы принялись за работу. По ходу дела я связался с Ладиславом и узнал от него, что своих подопечных он уже погрузил в лифт номер два, а сейчас находится в помещении, где полно всякой всячины из иного мира, уцелевшей после гибели челнока, и отбирает самое ценное.
— Кстати, — сказал Бельфор, когда мы переносили восьмого учёного. — В других лабораториях тоже могут быть люди... А ещё есть охранники.
— Ими занимается мой напарник, — ответил я.
— Чёрт побери! В самом деле! Не могли же вы действовать в одиночку.
— Мог, — возразил я. — Но решил подстраховаться. Между прочим, что бы вы хотели вернуть из своих вещей?
— Бритву, — не колеблясь ответил он. — Я никак не могу привыкнуть к здешним топорным приборам.
— То-то я и гляжу, что у вас щетина. Опишите, как эта бритва выглядит.
Бельфор описал. Затем я спросил:
— Ещё что?
— Ну... пожалуй, мой покетбук.
— Ваша любимая книга?
— Что?.. А-а. Нет, не совсем. Это карманный компьютер, блокнот, коммуникатор, телеприёмник, видеоплеер и ещё много чего. В частности, там записано свыше двух тысяч популярных романов.
— Сила! — восхищённо сказал я.
Бельфор хмыкнул:
— Самая заурядная вещица... в моём мире. Но здесь, конечно, это сила. Лично я могу понять Сашка — он не устоял перед соблазном.
— Кто такой Сашко?
— Самый главный начальник... бывший. Недавно его арестовали. Оказывается, он тихонько прикарманил мой лучевой пистолет и покетбук, а потом инсценировал в своём кабинете ограбление. Покетбук нашли во время обыска у него дома, а лучевик, насколько мне известно, до сих пор ищут.
Я рассмеялся и попросил описать внешний вид покетбука. Затем снова связался с Ладиславом и узнал, что оба предмета — и бритва, и покетбук — уже находятся в его коллекции.
Наконец мы перенесли последнего спящего. Все семнадцать человек были сложены штабелем в лифте номер один, благо кабина была просторной, и места хватило с избытком.
Я сделал ещё одну ходку и забрал ноутбук, на диске которого (если, конечно, Всеволод ничего не напутал) должна содержаться важная для дальнейших поисков информация. Вернувшись, я предложил Бельфору войти в лифт.
Тот переступил с ноги на ногу и в нерешительности произнёс:
— А как же бритва и покетбук?
— Ими займётся мой напарник. Мы держим постоянную связь, и он всё слышал.
— Ага... — сказал Бельфор и втиснулся в кабину.
Я велел Ладиславу отправить лифт номер два. Получив подтверждение, я для верности подождал пятнадцать секунд и нажал кнопку подъёма. Дверь закрылась, и лифт начал двигаться вверх, плавно набирая скорость. По информации, полученной нами от директора центра, подъём на следующий уровень занимает от шести минут двадцати до шести минут тридцати пяти секунд в зависимости от нагрузки.
— Проклятье! — вдруг всполошился Бельфор и затравлено оглянулся вокруг, словно замкнутый в клетке зверь. — Наверху нас будут поджидать вооружённые до зубов охранники! И это только первый уровень!.. Как вы собираетесь бежать?
— Так же, как и попал сюда, — флегматично ответил я. — Не волнуйтесь, мой план безупречен. Сумел же я попасть сюда.
— Гм, действительно...
— Да, кстати, вы не закончили свой рассказ, — напомнил я, чтобы отвлечь его от мыслей о предстоящей встрече с охраной. Кроме того, мне было интересно. — Вы вышли из Тунне... то есть, вас вышвырнуло из овердрайва, и бортовой компьютер пожаловался, что не может определить координаты. А что было дальше?
— Потом оказалось, что я не совсем верно понял сообщение компьютера. Если бы меня занесло за тридевять галактик, он бы просто заявил, что нет ориентиров для определения местонахождения... Но ориентиры-то были! Всё дело в том, как определяются координаты. Компьютер «хватает» десять самых ярких звёзд и в первом грубом приближении отмечает все места на карте Галактики, где хоть четыре из них расположены подобным образом — ведь даже на самых детальных картах обозначены далеко не все звёзды. Затем идёт второе приближение, производится перерасчёт с учётом расстояния на видимое, а не действительное расположение звёзд, карты накладываются на панораму звёздного неба, опять перерасчёт — и так далее. Обычно требуется десять-пятнадцать шагов, но иногда приходится начинать с самого начала — если компьютер неудачно выбирает ориентиры. В моём случае компьютер считал по новому раз семь или восемь, и всякий раз получалось одно и то же. Сектор определялся однозначно, далёкие звёзды накладывались друг на друга идеально, а вот с ближайшими творилось чёрт-те что — никак не удавалось совместить их видимое изображение с картографическим.