Теперь они стали частью леса, гор, движения их сделались мягкими, как у зверей, осторожными и ловкими. Страха не было. Просто теперь их уже отделяла от обычной жизни в городе пропасть — они вынуждены скрываться: любой милиционер, учитель и просто взрослый, заметив их, немедленно отправит в город. Уйти в Усть-Баргузин через тайгу и болота тайно от родителей — это спасение! Игра, которую они себе придумали, захватила их, она повелевала ими, у нее были свои правила, которые нельзя нарушить, не предав друг друга.
До вечера слонялись возле пещеры, пекли в костре картошку, переговаривались о тайге, рыбалке, волках и медведях, избегая вспоминать дом. И тут Ленкой овладело беспокойство. Она приказала ребятам замолчать, спрятаться в пещеру, а сама вдруг настороженно прислушалась. Она угадала за густым сосняком и кедрачом берег озера и шалаш, будто воочию увидела возле него рыбаков, а рядом с ним вооруженных людей. Бесшумным зверьком шмыгнула она в высокую траву и стала пробираться сквозь кусты к опушке леса. Шурша травой, Ленку догнали Лешка и Вася: они неуклюже разгребали руками кусты.
— Это же милиционеры! — ахнул Лешка, взглянув в сторону берега.
Ленка показала ему кулак.
На озере заурчал мотор.
Минуту спустя милицейский катер уже шел вдоль берега.
Вернувшись к пещере, Леша и Вася заговорили об уходе в Усть-Баргузин; милиция их уже ищет. Лешка без оружия в тайгу идти не хотел и вызвался украсть ружье у сторожа, который охраняет городской рынок.
А Ленка выхватила вдруг из костра палку с обугленным концом и, войдя в пещеру, начертила на стене слова: «Принцесса Тараканова». Посмеявшись над ней, Леша и Вася стали дразнить ее «принцессой».
Когда завечерело, отправились в город на разведку. Шли сперва по берегу и до причала добрались, не особо беспокоясь, что их кто-то заметит. Поглазев на катер, двинулись гуськом на улицу. Было еще людно, сновали машины. Лешка оставил друзей в тени за забором, а сам, обогнув угол, направился к арке ворот, возле которых в свете лампочки, озаряющей площадку, была видна дощатая будка. Вернулся минут через десять, выругался: сторож спит у ворот, ружье зажал коленями. Ленка предложила беспрестанно наблюдать за стариком, может, ружье у него упадет. Она помчалась к воротам, остановилась, следя за присевшим на корточки, прислонившимся спиной к воротам стариком. Она знала сторожа, помнила его голос и шапку-ушанку. Сидя на корточках, дядя Митя дремал. Ружье действительно было зажато между коленей.
Ленка приложила палец к губам, на цыпочках подобралась к сторожу, шагах в двух замерла, вытянулась. Свет лампочки озарял морщинистые, знакомые ей щеки и закрытые веки, хотелось вскрикнуть и захохотать от проделки, но она неслышно протянула руку к двустволке; пальцы ее захватили ствол, медленно потянули его. Еще момент — и Лена двумя руками тащит ружье в темноту. Лешка выхватывает у нее из рук двустволку, и они стремительно бегут по песчаной, размятой колесами дороге.
В пустом сарае возле причала Леша ощупывает ружье, умело переламывает его, сует пальцы в казенник и возмущенно кричит:
— Стрелять-то нечем!
— Ну и пусть, — строго говорит Лена.
— Пусть, пусть, — нервно передразнивает ее Аввакумов. — Нету патронов, ружье не заряжено…
— И без патронов оно страшное, — вмешивается Вася.
— Как же мы пойдем в Усть-Баргузин? — пихает локтем в бок Васю Аввакумов. — А если волк нападет? Его на испуг не возьмешь! И утку не убить.
— Я уток жарить не умею, — мирит ребят Лена. — Усть-Баргузин близко, я пойду одна…
На берегу наступает странная, затяжная тишина; темень берега зовет своей таинственной и опасной неизвестностью, а огни улиц манят привычным уютом квартир, еды, родительской власти. Еще немножко послушать эту тишину, вглядеться в бездну звездного неба, во мрак, наполненный зверями, буреломами, обрывами, реками, и выбор будет не в пользу похода. Ленка решительно срывается с места и шагает одна к берегу, к самой воде. За ней увязывается Вася, он шепотом напоминает ей, что в пещере осталась корзина с ножом и с плюшевым мишкой. Она упрямо идет в темноту по самой кромке берега, возле воды, которая отражает звезды и, кажется, освещает тьму.
Лешка долго стоит у сарая. Умело набросив ремень ружья на плечо, он уходил в город. Скоро он уснет на потолке погреба в своей ограде. Утром отец, услышав какое-то шуршанье, заглянет на погреб, позовет сына, а когда увидит там ружье, долго станет допытываться, откуда оно, к, выпоров сына безжалостно, отдаст ружье милиционеру. Но сколько участковый ни будет расспрашивать Лешку о Лене Култуковой и Васе Лемешеве, ничего от него не добьется.
У геологов. Легенда о княжне
Побег Лены и Васи из дому был сперва несчастьем для родителей. Сотрудники райотдела милиции оповестили о потерявшихся мальчике и девочке все посты города, дорог и близлежащие поселки. Подростки не были обнаружены ни на вторые, ни на третьи сутки. А тут случилось событие: на низменную часть города, расположенную в пойме речки Слюдянки, хлынула горная вода. Утром мелководная речушка стала наполняться водой, один из невесть откуда взявшихся ручейков устремился на улицу Набережную; к половине девятого утра мощный вал воды ринулся на дорогу, стремительно размывая ее на глубину до двух метров. Он, разветвляясь, обрушивал деревянные и кирпичные здания; лавина окружила слюдяную фабрику. Город вступил в борьбу со стихией, началась эвакуация жителей из зоны затопления и бесчинства стихии, для этого были мобилизованы рабочие предприятий. К месту прорыва речки Слюдянки, где она изменила свое русло, навстречу бурлящему потоку двинулись бульдозеры. Чтобы вернуть поток в прежнее русло, нужно было взорвать перемычку. Прозвучали два взрыва, устроенных рабочими-взрывниками, вода повернула в эту пробоину, а створ, через который она катилась в город, стали заделывать мешками с песком, здесь поставили девять бульдозеров. К вечеру новую дамбу укрепили камнем. Разбушевавшийся поток, отведенный в русло Слюдянки, еще гудел несколько суток, но горняцкий поселок в пойме реки, построенный за десять лет «мирной жизни», был избавлен от дальнейших разрушений.
В этой суматохе сотрудники милиции не забыли о подростках. Стихия предупреждала, что девочку и мальчика надо искать, иначе они погибнут.
Ни о чем не подозревая, Лена и Вася брели по берегу Байкала. В то место, где железная и автомобильная дороги приближаются к озеру, ребята вышли ночью. Утром они остановили какую-то машину, и молодой шофер подвез их в кабине несколько десятков километров, поверив им, что недалеко от железнодорожной станции у них пионерский лагерь. Это была Ленкина выдумка. Сойдя с машины, Лена и Вася опять пошли по берегу озера, веря, что впереди у них Усть-Баргузин, хотя до этого поселка по берегу сотни километров и нет никакой дороги, а попасть они могли в порт Выдрино, который находится за границей Слюдянского района и Иркутской области.
Моросил небольшой дождик, и над морем проступали контуры зданий большого города. Вот совсем близко маячила крыша серого вокзала, к которому подъезжали многовагонные поезда; Ленка залюбовалась приближающимися архитектурными ансамблями, зубчатыми башнями и шпилями, куполами церквей и трубами заводов. Вася таращил глаза на указанные ею дворцы с колоннами и ничего не видел.
— Нет никакого города! — сказал он ей сердита.
Тогда она постояла в задумчивости, разглядывая даль, и вдруг, ойкнув, закрыла лицо руками. В сознании ее вспыхнула картина с календаря, на которой были изображены пикирующие советские самолеты, они штурмовали Берлин… Эта картина из календаря слилась с моросящей дымкой неба, и Ленка услышала, как фашистский город стреляет из орудий по самолетам.
— Вот, вот! — закричала она исступленно.
Лицо ее исказилось ужасом, какой-то свистящий звук пронесся в воздухе, затем последовал страшный взрыв, за ним второй, третий… Ленка ухватила за руку Васю и зашептала:
— Мой папа погиб… его самолет врезался в землю…
— Это гром гремит, — успокаивал ее Вася. — Тебе почудилось.