'Как только вижу Оукса, бросаю решётку и дёру!' — пообещал себе Кай. Идти стало несколько легче.
А потом он заметил отставленную от дыры стремянку. А под ней — Барри Смита. Охранник из Ближней шахты сидел на нижней ступеньке, держа под прицелом поверженное тело. Победил?
Кай поудобней перехватил решётку и заспешил к нему, даже не подумав, что и Смит мог успеть подвергнуться зомбификации.
6
Несказанно повезло, что Барри остался прежним. А вот тело, лежащее перед ним, принадлежало не Оуксу, а Дэю. Ну, когда-то принадлежало.
— Этот тоже спустился? — воскликнул Кай. — И что, хватило заряда в бластере?
— В моём не хватило, — Смит усмехнулся, — пришлось позаимствовать у прошлого зомбяка. Оуксу я этот бластер с кистью руки отрезал. — Барри кивнул на второе тело поодаль, сожжённое гораздо сильнее. — Хех, весело было: я резал, а он всё ещё отстреливался. Плечо мне повредил, гнида!
Только тут Кай заметил, что Смит свободной левой рукой сжимает края раны — неширокой, но, верно, протяжённой в глубину.
— Решётку надо поставить, — сказал Смит. — Я не справлюсь, придётся тебе.
— Я попытаюсь, — пообещал Кай.
— Советую установить с первой попытки. Эти штыри загоняются в стены с такой силой, что если плохо рассчитаешь...
— Ничего, я знаю, где хранятся запасные.
7
Перепуганного Лаки встретили у шурфа с подъёмниками, в нише рядом с лестницей, по которой в случае чего можно было выбираться на самый верх на своих двоих. Сидя там, 'господин Гильденстерн' малодушно ждал развязки, на которую уже не силился повлиять, и напряжённо всматривался вглубь квершлага, гадая, кого оттуда принесёт: зомби или брошенных им товарищей по экспедиции. Парню достало выдержки не вызывать Мада с шахтёрской клетью, пока неясно, чем закончилось вверенное ему дело, но это и единственное, на что у него достало выдержки.
— Отчёта желаете, господин начальник? — криво усмехнулся Смит. — Ну так получайте. Дыру мы заделали, с вашими дружками, обращёнными в зомби, успешно расправились. Из пяти участников экспедиции большинство живо. Можно сказать, оглушительные успехи.
— Как вы можете так говорить, — истерически всхлипнул Лаки, — погибли наши товарищи...
— Э, парень, погоди! — Смит подошёл к нему и, морщась от боли в раненном плече, сгрёб за грудки. — Нам предстоит совместно отчитаться о результатах экспедиции, не так ли? Ну так вот. О твоём идиотском руководстве, повлекшем лишние жертвы, а также о трусливом бегстве и, скажем так, общей неблаговидной роли во всём предприятии, — тут Барри презрительно усмехнулся, — мы с господином экспертом в принципе готовы умолчать перед Ральфом Стэнтоном. Но при одном условии. Догадываешься, каком? — Лаки замотал головой в знак своей крайней недогадливости. — Ты, сучий хвост, обязуешься не катить ни на кого бочку, понял?
— Понял, — закивал Лаки.
— А что это значит? — продолжал Смит. — Если там, наверху, у Стэнтона, я увижу, что ты начинаешь скорбеть о своих дружках напоказ, или закатываешь глазки, или намекаешь не пойми на что — всё это будет знак для меня, понял? Знак того, что ты готовишься перевесить свою вину на кого-то из нас с Майком. Если понял, повтори!
— Понял: не скорбеть напоказ, не закатываешь глазки, не намекать не пойми на что, на живых вину не перевешивать.
— Хорошая память, — похвалил Барри. — Раз уж настолько хорошая, послушай ещё, что тебе умный человек скажет. Ну, о том, с чем встретилась экспедиция, и чем это может быть опасным для Ближней шахты. Так получилось, что это твоя, а не его специальность, но что уж поделаешь, если Стэнтон захочет послушать тебя, а не его, а ты, тля белобрысая, ни в зуб ногой обо всех этих захоронениях культуры Сид и прочей зомбификации? Посему, ты, господин Гильденстерн, давай-ка, слушай, да на ус мотай, а ты, эксперт Эссенхельд, излагай самое главное, но попроще.
Лаки беспрекословно обратился в слух, а Кай неожиданно ощутил укол своеобразной учёной ревности — уже и не ожидал встретить у себя такой рудимент. Как, просто так, за здорово живёшь, поделиться с каким-то проходимцем неопубликованным научным открытием? В далёком Юрбурге Кай никогда идеями не делился.
Однако, здесь Эр-Мангали, не Юрбург. Да и цели перед экспедицией с самого начала стояли сугубо прикладные, а вовсе не научно-теоретические, но главное: от полноты отчёта Лаки будут зависеть судьбы людей...
Кай собрался с мыслями и стал их вкратце излагать.
8
Потом прибыла вызванная ими малая шахтёрская клеть, ведомая словоохотливым юношей Мадом. Пока поднимались на средний уровень, к Стэнтону, и Кай, и Смит сосредоточенно молчали, а вот Лаки понесло. Чего он только не наплёл впечатлительному зануде! Возможно, это была реакция на свежепережитое унижение, или на предстоящее унижение у Стэнтона, но в продолжение подъёма бывший начальник экспедиции только и рассуждал, что о страшных зомби, которые прибрали к рукам всю 'Особую штольню', а если их не остановить, они скоро будут везде по Ближней шахте.
— Представь, Мад: эти твари сидят в вентиляции. Там, в Особой штольне. Если, не приведи Космический Разум, выберутся, то куда побегут? Сперва по 'Особой штольне', дальше сворачивают в квершлаг и — гляди-ты: выбегают в тот шахтный ствол, по которому ты водишь клети. Прикинь! Что ты будешь делать, если вместо живых пассажиров к тебе подсядет парочка зомбяков? Отстреливаться? Да у тебя, поди, и пистолетика нет!
— Против излишне приставучих пассажиров у меня есть электрошокер, — Мад вынул из кармана куртки яркую игрушку. — Как-то меня здесь чуть не изнасиловали, пришлось на него потратиться. Помогает. После хорошего удара током уже никому ничего не хочется.
— Так то против живых помогает! — хихикнул Лаки. — А если мертвяк пристроится? Что ты ему сделаешь шокером — в чувство приведёшь? Нет, малыш, признай: против зомби ты ничего не сможешь. И мой тебе совет: покупай сразу...
— Пистолет?
— Да нет, бластер. Нет спору, и пистолет полезное дело, — молол белобрысый языком без костей, — но на этих тварей без бластера никак. Пули им — что вишнёвые косточки. Я всю обойму извёл — никакой реакции. А уж последнее дело, я вам скажу — еврейские револьверы, вот как 'менора' у моего друга Майка. С его 'менорой' безопасно только в русскую рулетку играть, особенно если её заряжать тоже по-еврейски. Что, Майк, не согласен? Да я шучу, шучу...
Временами казалось, что Мад и Лаки просто-таки поменялись ролями.
А главное, рассказать о зомби Маду раньше, чем Стэнтону — это далеко не самый вежливый номер. Хоть бы кому другому, но этакому балаболке! И главное, потребуешь от Лаки заткнуться — только добавишь веса его россказням. Хитёр, белокурая бестия!
Что оставалось Каю со Смитом? Загадочно улыбаться в знак того, что Лаки неудачно шутит, и думать-таки о своём. То есть, в чём именно стоит убедить начальника главной шахты, на что его сподвигнуть, и чем так впечатлить, чтобы убедился и сподвигся.
Впрочем, для создания впечатления предостаточно двух трупов и раны у Смита, наскоро заклеенной найденным в кладовых квершлага антисептическим пластырем, и всё же кровоточащей.
Когда малая шахтёрская клеть вползла на средний уровень шахты, Смит показал Лаки за спиной Мада крепкий охраннический кулак.
— Да пошутил я! — извернулся Лаки. — К тому же наш уговор касался только разговора у Стэнтона. Вот его я намерен соблюдать.
— Посмотрим, — сказал Барри.
— Куда я денусь, — вздохнул бывший начальник, — если что, вы мне заодно и разговор с мальчишкой на подъёмнике припомните. А я в экспедиции, так получилось, больше не в большинстве.
9
Разговор с Ральфом Стэнтоном обещал быть чудо как короток. Краткости способствовал и характер начальника шахты, и рана Смита, которую надлежало спешно показать медикам. И всё же участники экспедиции, как могли, расширили время, чтобы успеть сообщить главное.
Общую картину происшедшего обрисовал Смит: где были, что видели, с чем схлестнулись, кто погиб, кто получил рану, и каким образом. После этого с ксеноисторическим экскурсом в прошлое Сида, Эр-Мангали и 'Особой штольни' выступил белобрысый 'Кай Гильденстерн'. Передал он слово в слово всё то, что ему перед подъёмом наговорил настояший Кай, так что слушать было не интересно. Другое дело — смотреть мимический и пантомимический 'театр одного актёра', в котором Лаки из кожи лез, чтобы предстать многознающим учёным мужем. С каким непринуждённым видом он вворачивал термины, услышанные несчастных полчаса назад.