Впрочем, Харуюки расслышал на заднем фоне шепот Утай и Акиры:
— Фу явно и самой не терпится…
— Теперь Рейкер уже никто не остановит.
— …Ты что-то сказала, Уиуи?
— Я т-тоже с нетерпением жду воскресенья!
Поразительное взаимопонимание «МБР» и «Тестароссы», двух давних напарниц, вызвало волну дружного смеха.
Как только она утихла, Черноснежка посмотрела на таймер и решила подвести черту под советом:
— Как я уже говорила, битва с Белым Легионом по сложности не сравнится ни с чем, что мы испытывали раньше. Мало того, что у них много Легионеров и одолеть их крайне трудно, но и сама Белая Королева Вайт Космос и офицеры ее Легиона — «Семь гномов»4 — невероятно сильны. Кроме того, в их распоряжении остается Броня Бедствия 2. Судя по словам Космос, сказанным в день фестиваля, они явно намереваются применить Броню с какой-то целью…
Слова заставили Харуюки стиснуть зубы.
От одной мысли о том, что Общество может вновь цинично использовать в своих целях Вольфрам Цербера, нынешнего носителя Брони, ему становилось не по себе. Харуюки чувствовал, что просто обязан освободить Цербера, который за четыре сражения стал для него настоящим другом, до того, как это случится.
— Но нам не привыкать одерживать победы в тяжелых битвах. Я верю, что пока мы едины — ни одна стена не устоит перед нами. Мы будем сражаться вместе… ради того, что любим, и во что верим!!!
Черноснежка высоко вскинула клинок правой руки. Вслед за ней все Легионеры вскинули руки и поддержали ее громким кличем.
Когда совет закончился, и Харуюки вернулся в реальный мир, он вновь ощутил во рту вкус карри.
Затем он почувствовал в своей правой руке ложку и вспомнил, что только-только приступил к обеду.
Тарелка с горячим летним овощным карри все еще стояла прямо перед ним. Харуюки все еще сидел в комнате отдыха в столовой на первом этаже. Рядом с ним в той же позе устроился Такуму, тянувшийся ложкой к только что открытой коробке с обедом. А напротив…
— …Это карри что, такое вкусное?
Харуюки услышал неожиданный вопрос и недоуменно моргнул. Посмотрев прямо, он увидел улыбавшуюся школьницу с собранными в хвост волосами. Икудзава Маю, староста класса.
«…Ах да, мы ведь пришли сюда потому, что нас пригласила Икудзава. Но почему она вдруг вызвала меня и Таку? Нас ведь с ней и закадычными друзьями не назвать. Да что там, мы с ней вообще, можно сказать, ни разу толком не разговаривали», — задумался Харуюки. Староста же вынула из своего бэнто небольшой сэндвич и с улыбкой продолжила:
— Ты так замер, когда попробовал карри, Арита. Вот я и гадаю, неужели здесь так здорово готовят?
— А… э-э-э… ну, да. Оно неплохое.
— Тогда и я, наверное, в следующий раз возьму.
«…Может быть, мне в такой ситуации полагается предложить ей попробовать? Но ведь у Икудзавы нет ложки. Сходить на раздачу за новой ложкой? Нет-нет, так выйдет еще более неловко».
Харуюки вновь погрузился в нерешительность и сомнения, но тут к нему обратился Такуму:
— Хару, дай попробовать! А я тебя угощу яичницей и мини-круассанами.
— Э? Я, конечно, не против, но ведь у тебя нет ложки…
— А вот и есть.
Улыбнувшись, Такуму достал из крышки своей коробки «мутантную» ложку. Их делали из особого материала, который в обычном состоянии принимал форму тонкой полоски, но реагировал на электрические токи человеческого тела, благодаря чему превращался в ложку, стоило взять его в руку. Глядя на эту, несомненно, удобную вещь, Харуюки догадался, что Такуму пытается что-то телепатически внушить ему… и в следующее мгновение он понял.
— А… Икудзава, хочешь тоже попробовать? — предложил Харуюки, и староста с улыбкой ответила:
— Можно? Хорошо, тогда и я угощу тебя сэндвичем. А, правда, у меня нет ложки.
— Можешь взять мою, — тут же предложил Такуму, протягивая ей резервную ложку.
«Наверное, я никогда не научусь реагировать на эти ситуации так же ловко, как Такуму,» — подумал Харуюки, пододвигая тарелку с карри. Икудзава поблагодарила его и Такуму, затем переложила немного карри в крышку от коробки, в которой принесла сэндвичи, а на освободившееся в тарелке место положила один из симпатичных прямоугольных бутербродиков.
Харуюки обменялся и с Такуму, после чего все они еще раз пожелали друг другу приятного аппетита.
— И правда вкусно. Куда острее, чем обычное карри со свининой.
— Да и жареные баклажаны очень кстати.
— Ох и любишь же ты баклажаны, Таку, — заметил Харуюки, доедая тонкий сэндвич с зеленью и сыром, которым его угостила староста.
4
Seven Dwarves. Увы, никак не могу передать игру слов, в астрономии dwarf переводится как «карлик», в смысле, карликовая звезда. Впрочем, отсылка к «Белоснежке и семи гномам», на мой взгляд, все же сильнее.