20 часов 10 минут
Спустя несколько часов быстрой езды, я, наконец, увидел — к чему так сильно спешил наш отряд. Впереди громоздился расплывчатый, темный силуэт. «Эмпириан» уже почти погас и было невозможно подробнее разглядеть, что там впереди. Но я предполагал, что эта очередная древняя постройка, в которой мы, скорее всего, и заночуем. И я оказался прав. Той тенью была башня из белого камня, намного большая, чем та, где я впервые повстречался с Харком. Лана сказала, что это наследие Кел, но точно никто не знал, для чего предназначалась это сооружение. Я оставил своего карха и решил в одиночку обойти башню. Наверное минут пять понадобилось мне, чтобы совершить полный круг. Диаметр постройки был огромен. А высота ее составляла примерно метров десять, не меньше. Вернувшись к исходной точке, где оставил Эма, который спокойно ждал меня у входа, никого не увидел. Взяв своего, можно уже сказать, верного товарища за поводья, вошел вместе с ним внутрь. Двухстворчатые железные створы были распахнуты настежь. Внутри царила темнота и я достал из криптора фонарик, чтобы можно было спокойно ориентироваться. Все приветливо приняли мое решение. Утред забрал его у меня и поставил светилом вверх так, что желтоватый луч бил вввысь, отражаясь пятном от потолка. Теперь пускай и не совсем ярко, но зато можно спокойно разглядеть друг друга. Первым делом я отвел своего карха в стойло, где уже лежали остальные ящеры. После присоединился к остальным, которые ели вяленое мясо и что-то пили из кожаного бурдюка. Как раз было свободное место между Келли и Ланой, я присел между ними. Напротив меня сидел Юпитер, по правую руку Утред. Видно было, что командиру стало лучше. Соседка справа, сделав глоток, передала мне. Поднеся ко рту горлышко, осторожно отпил, пробуя — на вкус какой-то травяной отвар с легкой горчинкой. Бодрящий, правда. По моему телу тут же прошла приятная, расслабляющая волна. Аж пот на лбу выступил. Вытерев его рукавом и не сводя глаза с Юпитера, я сделал еще один глоток. На меня неожиданно напал кашель. Все вокруг сразу громко рассмеялись, даже командир слабо улыбнулся. Я тоже усмехнулся и передал бурдюк Келли.
— Ну, как отвар? — с усмешкой поинтересовался Утред. — Мы называем его Живун.
— Вкусно, — спокойным голосом ответил я.
В противовес улыбкам соклановцев, Юпитер хмурился каким-то своим мыслям. После чего, видимо что-то решив для себя, заговорил:
— Василий, ты должен знать: мы многое поставили на кон. Как я говорил ранее, мы своих не бросаем, — видно, что командиру с трудом давалось произносить слова, он постоянно делал короткие паузы. — Я убил сильного воина, Восходящего с Бронзовым рангом, равным мне. Народ Степей, скорее всего, наплюет на Звездную Клятву, и даже Ваал, если что, не остановит их. Харк — старший сын вождя. А я хорошо знаю Огдеса, и он не оставит просто так смерть наследника. Эти варвары могут объявить нашему фригольду войну.
Все напряглись, внимательно слушая Юпитера. А я, кажется, понял, почему бравый командир часть дороги молчал.
— Поэтому, — продолжил былой офицер, — мы должны быть готовы.
— К чему? — уточнил Утред.
— Отразить удар.
— Послушайте! — я намеренно выдержал паузу, оглядев лица напротив, чтобы все обратили на меня внимание. — Но можно же, наверное, решить вопрос как-нибудь без крови?
— Все будет решаться на Тинге, — произнесла Келли. — А он скоро.
— Я готов сразиться с вождем варваров, если это остановит войну, — меня в этот момент переполняло чувство ярости, ведь Харк сам виноват, что лишился жизни.
— Огдес — Серебро. У тебя нет шансов победить его. Ты даже не Восходящий. Я до сих пор не пойму, как тебе удалось победить Харка.
После слов Юпитера, я вдруг вспомнил про каменное блюдце в лесу. Может, все дело в той странной воде, после которой почувствовал неожиданный прилив сил? Может, это она помогла мне хорошенько приложить прикладом в голову варвару? Не знаю.
— Все получилось само собой.
— Отец, — вмешалась Келли. — Единство еще до конца не изучено. Может, произошло то, о чем нам пока неизвестно?
Юпитер перевел взгляд с дочери на меня, размышляя над её словами, потом вздохнул, сморщившись от остаточной боли в рёбрах, видимо, и устало прикрыл глаза, откинувшись головой к стене.