- Аднар, - я укоризненно покачала головой, - то, что я не умираю не значит, что я отупела. Хэжин сказал - я не заразна.
- Ластиар права, - кивнул врач. - Господину Ортесу так же ничто не угрожает. На этот раз удача не обошла стороной наш дворец.
Скорчив недовольную мину, Аднар отключил и экран Тамира. Он буквально сиял: и от радости за меня, и от того, что получилось насолить Фортему. Люк хмурился, поглядывая на него, но молчал. Только обнимал меня за плечи. Я так радовалась этим объятиям!
Неожиданно накатила сонливость. Глаза начали слипаться, украдкой я зевала.
- А то, что я сильнее, чем прежде - это последствия? То, о чем говорил Градвин?
- Мы еще не до конца изучили механизм, но примерно так. Если позволите, завтра проведем несколько тестов. Они должны помочь нам понять, как действует лихорадка на вашу кровь, а вам - как использовать ее с максимальной эффективностью.
Я кивнула, не став уточнять, что предпочла бы не использовать ее совсем. Портить нытьем такой момент? Нет уж, я не для того осталась чудом жива, чтобы размазывать сопли. Что, в конце концов, есть сыпь на руках? Ерунда! Особенно в сравнении с возможностью жить.
Последним подошел Градвин.
- Не пойми меня неправильно, Поля, - грустно сказал он, - я рад, что ты здорова и не умрешь, но... Это открытие должен был сделать я! Мне не хватило двенадцати часов!
Хэжин рассмеялся и потрепал парня по плечу.
- У тебя все впереди. И нам бы очень пригодилось, если бы ты стал частью команды по поиску лекарства.
- Правда, Градвин, - мягко, но настойчиво сказал Люк, - хватит соперничества. Если сумеем сделать вакцину - приблизимся к победе в этой войне.
Парню ничего не оставалось, кроме как согласиться, а я, стремясь поскорее покинуть нижние уровни, засобиралась наверх.
- Аднар, собери вечером министров и совет, я хочу обсудить все с учетом сегодняшнего проникновения, - попросил Люк. - Тамир, приехал Грессен, думаю, он захочет с тобой увидеться. Градвин, Хэжин - продолжайте разработку лекарства. Помните о необходимом отдыхе, никому не принесет пользы, если вы свалитесь от усталости. Паулина, а тебя я попрошу переодеться и прийти к главному балкону. Нужно сделать заявление. Ходят нехорошие слухи, и я намерен их пресечь немедленно. Это займет всего несколько минут.
Я старалась не показывать того, как меня охватила паника. До сих пор единственным моим публичным выходом был праздник, с которого я позорно сбежала в слезах. А сейчас явиться перед всеми с такими руками...
- Люк, а можно я закрою следы лихорадки?
Брат с сочувствием посмотрел на меня, но покачал головой.
- Люди должны видеть, что ты преодолела лихорадку. Это вдохновит их и заставит тебя полюбить. Сделай это один раз. Для блага подданных, хорошо?
- Хорошо, - вздохнула я.
Дорога до покоев оказалась приятно привычной. Я невольно вспоминала, как шла сюда в первый раз. Каким удивительным и новым казался мир вокруг. Как поражала каждая мелочь. Сейчас я испытывала схожие ощущения. Вот уж не думала, что еще увижу эти комнаты. Огромную ванну.
- Госпож, - рыжеволосая девушка с милыми остроконечными ушками склонилась, когда я вошла. - Меня зовут Ванирди, я ваша новая горничная. Рада буду помочь в любое время суток.
- Э-э-э... Спасибо, Ванирди.
Для себя я решила: первым же делом срочно схожу к Фортему и упрошу его вернуть мне Мирну. Похищения похищениями, а горничная стала не только помощницей но и подругой. Подумаешь, один раз накосячила. Так внимательнее будет в следующий раз (ну и я заодно). О том, что чувствовала Мирна, подведя и хозяйку и возлюбленного, я вообще старалась не думать.
Наспех искупалась, быстро вытащила платье и с удивлением обнаружила, что сама того не желая, схватила одно очень памятное: именно в нем я была во время поездки в убежище и в музей. А ещё в нем же я была в чьем-то очень интересном сне, одна мысль о котором заставляла щеки пылать.
Горничная уложила мне волосы, наотрез отказавшись делать мои любимые прямые пряди. По ее словам, публичное выступление принцессы обязывало к высокой и сложной прическе. Водрузила мне на голову какую-то странной формы диадему и вплела в серебристое кружево пряди моих волос. От боевого макияжа насилу отбилась.
Еще разок: вернуть Мирну! Вернуть Мирну, или я запомнюсь людям в качестве новогодней елки! Будут наряжать мои бюсты каждый год... Или вообще вместо масленицы сожгут.
Казалось еще недавно, что я вообще не умею бояться. Что такое страх публичного выступления в сравнении со страхом мучительной смерти? Но человек ко всему привыкает, а к хорошему - слишком быстро. Я и оглянуться не успела, а уже стояла рядом с Люком на балконе и чувствовала, как дрожат руки. Чтобы скрыть эту предательскую дрожь, мне пришлось вцепиться в перила балкона.