Мэг вздохнула. Наконец-то она осмелилась надеть самое красивое платье из подаренных ей виконтом Хеем; сшитое из золотой ткани, оно было тонкое, с низким вырезом, перевязанное под грудью серебристой лентой, и облегало ее тело, ниспадая к золотистым туфелькам. Горничная причесала ее волосы и увенчала локоны изящной позолоченной диадемой, присланной вместе с платьем. Теперь Мэг чувствовала себя такой же потрясающе богатой и шокирующе чувственной, как само это платье.
– А еще к нему есть шаль! – воскликнула Мэг, не в силах сохранять наигранное спокойствие.
Даффид шагнул вперед, но граф первым предложил Мэг руку.
– Сегодня мне будет завидовать каждый мужчина в Лондоне, – уверенно сказал он. – Только это необязательно считать прощальным ужином, и вам вряд ли нужно хвататься за первое же предложенное место.
Даффид молча смотрел на Мэг.
– А я и не хватаюсь. – Мэг неожиданно улыбнулась, и ее лицо вдруг сделалось на удивление взрослым и мудрым. – Напротив, я решила поступить так, как будет лучше для меня.
– Браво! – воскликнул граф, однако Даффид продолжал молчать.
Как ни странно, в театре в тот вечер криков «Браво!» не было: пьеса оказалась старой, актеры посредственными, а публика чересчур спокойной. Миссис Кортленд даже задремала, а Даффид часто выходил прогуляться по холлу. Одна Мэг наслаждалась от души.
– Надеюсь, вам понравилось, – небрежно произнес Даффид, когда они уселись в карету, чтобы ехать домой. – Оно и неудивительно – зрители устроили куда больший ажиотаж вокруг вас, чем вокруг пьесы.
Мэг кивнула:
– Вы правы. Всему виной три причины: граф, вы и это скандальное платье. Очаровательные дамы в лондонском театре так же обычны, как мыши в амбаре, но о вас двоих говорит весь город. Правда, я только сегодня узнала об этом. – Она слегка улыбнулась.
– Кстати, о сегодняшнем дне, – подхватил Джеффри, – вы уже готовы сообщить нам свое решение? В театре было слишком шумно, а сейчас как раз подходящий момент. Я припас бутылочку старинного французского бренди, и оно ждет ваших новостей.
– Давайте подождем еще чуть-чуть. – Мэг бросила на графа лукавый взгляд. – В конце концов, вы сами сказали, что это прощальный ужин. Я сообщу свои новости, потом мы произнесем тост и пойдем спать, а утром я уеду.
Мужчины замерли.
– Утром? – переспросил Даффид. – Почему так скоро.
– Я уезжаю утром, – твердо повторила Мэг.
– Что-то мне не по душе такая спешка, – обеспокоено признался граф. – Вы уверены, что поступаете правильно?
– Абсолютно. Очень скоро я расскажу вам все в подробностях, и, думаю, после этого вы со мной согласитесь.
– Что ж, в конце концов, ждать осталось недолго, – решил граф. – И все же это немного необычно.
– Да к тому же совсем не похоже на вас, Мэг, – подозрительно заметил Даффид.
– Тогда пусть это будет сюрпризом. – Мэг отвернулась к окну, давая понять, что разговор окончен.
Они молчали до тех пор, пока карета не остановилась около дома графа. Горничная миссис Кортленд сразу помогла старушке лечь в постель, а Мэг и Даффид отправились в кабинет графа, куда пригласил их хозяин дома.
– Итак. – Даффид остановился у камина спиной к огню и заложил руки за спину. – Достаточно драмы. Выкладывайте все.
– О нет, погодите! – воскликнул граф, устраиваясь в своем любимом кресле. – Харрис, – обратился он к дворецкому, – принесите бутылку сорок девятого года.
Они подождали, пока дворецкий явится с бренди, бокалами и подносом с пирожными, а когда дверь за ним закрылась, оба мужчины нетерпеливо посмотрели на Мэг, которая стояла, опираясь рукой на спинку стула, и словно о чем-то раздумывала. Ее волосы выбились из прически, лицо раскраснелось, но даже такой она казалась Даффиду прекрасной, хотя одновременно странно холодной и непривычно собранной.
– Как вы знаете, я сегодня ездила к леди Слоан, – спокойно начала Мэг. – Мне предложили место и значительно больше денег, чем можно было предположить.
– Поздравляю! – Граф потянулся за бутылкой. – Ваша будущая хозяйка – в самом деле, достойная дама.
Мэг вздохнула.
– Видите ли, я отклонила ее предложение и написала, что не хочу ее видеть снова. Ничего более разумного сделать нельзя, потому что у меня ужасно чешутся руки швырнуть в нее чем-нибудь, а я стараюсь вести себя как леди, хотя и не рождена таковой.
Рука графа замерла на бутылке.
– Впрочем, у меня нет оснований злиться на нее, – продолжала Мэг, – ведь леди Слоан была со мной совершенно откровенна. Она хочет, чтобы я стала компаньонкой ее унылой дочери, потому что обо мне гудит весь город и моя дурная слава привлечет к девушке внимание, которого она не добьется никаким другим способом. В каком-то смысле эта дама абсолютно права: чем больше сплетен о печально известной Маргарет Шоу, тем больше джентльменов смотрят на нее и тем выше шансы, что один из них обратит внимание на особу, у которой Маргарет является компаньонкой. Леди Слоан полагает, что я навечно опозорена в глазах всего света, а значит, особенно ценна как предмет всеобщего осуждения, и скорее всего она права. Вероятно, я могла бы найти место получше где-нибудь вдали от Лондона, но лучше мне вообще не беспокоиться и уехать туда, где я смогу переждать все это. Сплетни никогда не задерживаются в городе слишком долго, но сейчас весь Лондон просто с ума сошел: такое впечатление, будто все знают, что я сделала или хотя бы что я сделала это с Даффидом. Как известно, незамужняя женщина не может путешествовать через всю страну наедине с одиноким мужчиной, не скомпрометировав себя на всю жизнь. Я знала об этом с самого начала, поэтому готова принять суждение света, но не его наказание. Завтра утром я возвращаюсь в дом моих теток, – Мэг вскинула подбородок, – которые, разумеется, тут же начнут читать мне нотации. Впрочем, они всегда это делали. Зато они не будут бить меня и не станут шушукаться по углам. Жизнь будет продолжаться, как и раньше, и со временем я смогу подыскать себе новое место. Возможно, тогда все это покажется мне смешным, а не ужасным. – Она улыбнулась. – Так что, пожалуйста, не жалейте меня. Это было великолепное приключение. Я показала себя глупой и упрямой, в этом мне придется согласиться с моими тетками, но у меня нет желания променять это на что-то другое. Если бы я осталась дома, ждала и волновалась, меня бы считали очень хорошей гувернанткой, но я не думала бы о себе так хорошо, как сейчас. Я попыталась взять судьбу в собственные руки, и у меня это почти получилось: если бы Рози вернулась домой, я бы выиграла. – Мэг ненадолго задумалась. – Впрочем, что именно я бы выиграла? Хорошее место еще на один год. А так я хотя бы увидела кусочек другого мира и себя в этом новом мире. Думаю, теперь я знаю, почему женщин мнение общества заставляет быть пассивными. Самоуважение – очень опасная вещь, но и прекрасная, поверьте. Вот почему я еду домой. Благодарю вас за гостеприимство, милорд. – Она повернулась к графу. – Думаю, хорошенько обдумав мои слова, вы согласитесь, что я поступаю правильно.
– Но ведь не все же дамы в Лондоне такие, как леди Слоан! – воскликнул граф.
– Почти все. – Мэг бестрепетно выдержала его взгляд. – И джентльмены тоже. Леди Слоан предложила мне место, потому что практична не меньше, чем все остальные.
– И все же вы не можете просто так уехать! – поспешно произнес Даффид.
– Могу и уеду. – Мэг даже бровью не повела. – Для меня это будет не так уж и плохо – крыша над головой, достаточно еды и работа, чтобы занять себя. Вы, несомненно, знаете, что существуют гораздо худшие варианты для женщин, которых свет считает грешницами. А теперь, может, мы, наконец, отведаем ваше замечательное бренди, милорд?
Граф вздохнул.
– Я хотел поднять тост, но за что? Впрочем, откупорить бутылку все равно стоит. – Он налил всем и, встав, поднял свой бокал. – За отважную женщину, которая, я надеюсь, знает, что у нее всегда есть здесь надежная гавань, если она вдруг решит воспользоваться ею.