Мой последний шанс на возвращение к нормальной реальности!
Если же все и взаправду происходит на самом деле…
Мне об этом и думать не хотелось.
Галактика, скорее всего, настолько далека от основной цивилизации, что о ней просто не подозревают. Связь между колониями вряд ли существует, иначе здесь были бы в курсе истинных намерений шойров.
Или же эти люди добровольно сотрудничают с тараканами?
Нет, в такое ни за что не поверю.
Оставался еще открытым вопрос, что такое со мной могли сделать те самые шойры, что не позволил провернуть Натанаил. Обработка. Что это?
Могли ли его так же обработать, без его ведома?
Возможно, психологическое подчинение?
Если тараканы умудрялись находить скрывающихся в убежищах мирных жителей, наверное у них есть какие-то приборы, или способности к взаимодействию с человеческой аурой.
А ведь начиналось все довольно мирно.
Сотрудничество цивилизаций, о котором упомянул этот идиот, привело наших ученых и ксенобиологов в восторг. Как же, новый вид, неизвестная раса, столько возможностей и открытий!
Мы изучали друг друга, но как оказалось, шойры делали это не с научной, а исключительно практической целью.
Определить слабые места, чтобы быстро подчинить.
Когда они решили, что знают достаточно, скинули маску добрых соседей и ударили.
К счастью, нашим хватило ума не пускать представителей иной расы вглубь населенных миров. Мы контактировали исключительно на периферии, где как думали, сходятся наши территории. На эту границу и обрушился первый удар.
Исследовательские центры, сотни ученых, высокоточную технику распылило на атомы за считанные мгновения.
Дверь в каюту закрылась с мягким шелестом. Я так увлеклась соображениями, что чуть не врезалась в командора, замерла на расстоянии вытянутой руки. Его лицо было напряжено, словно он к чему-то готовился, важному, но неприятному.
— Ты что-то хочешь сказать? — подбодрил он меня, видя что я не двигаюсь с места.
— А почему шойра в зале не было? — выпалила я.
Натанаил похоже не этого вопроса ожидал, потому что на мгновение растерялся. Его взгляд метнулся по моему телу, и тут я поняла — он знает.
Он заметил, что я унесла нож!
Я инстинктивно сделала шаг назад, плотнее сжимая руки на груди.
Командор настиг меня в одно молниеносное движение, ухватил за запястье, и нож выпал. Я перехватила его другой рукой в воздухе, успела.
— Ударишь? — холодно спросил он. — Жаль. Я ведь начинал тебе доверять.
Понимая, что шанс у меня будет только один, я со всей дури резанула по собственной, развернутой в неудобном захвате ладони.
Мужчина отдернул пальцы, с недоумением глядя, как по моей коже стекают набухающие на глазах тонкие ручейки крови.
— Зачем? — только и сумел выдохнуть он.
Я выронила ненужное уже оружие. Силы меня покинули окончательно, колени подогнулись, и если бы Натанаил не сжимал мою кисть железной хваткой, я бы стекла на пол безвольной лужицей.
Было больно.
Ослепительно и оглушающе.
Так не должно быть! Нет, я не верю!
— Во что? Что случилось? Тебе кто-то что-то сказал? Когда успел? — командор засыпал меня вопросами, но ответа так и не получил.
Осознав, что я не слишком вменяема, подхватил на руки и отнес на кровать.
Глубокой раны коснулась прохлада геля, я зашипела. Острый спазм прошелся до самого локтя. Я не поскупилась, от души распорола ткани, до самых мышц.
— Еще немного, и одной мазью ты бы не отделалась. — осуждающе пробормотал Натанаил, продолжая накладывать слой за слоем. Те впитывались, останавливая кровь, закрывая сосуды, стягивая плоть воедино. — Пришлось бы тащить тебя в медотсек. Представляешь, как бы на меня там смотрели? Еще и суток не прошло, как ты у меня, а уже травма! Да тебя бы отобрали и не моргнули глазом. Ты этого добивалась?
Он замер, пристально уставившись мне в лицо.
— Тебе так плохо со мной, что ты готова на обработку? — переспросил командор еще раз. Его лицо на глазах каменело, превращаясь в маску. Я поняла, что еще немного, и потеряю тот незначительный шанс на относительно сносное существование, что у меня имелся до сих пор.
В реальной жизни.
До сих пор поверить не могу.
— Я проверяла. — облизнув внезапно пересохшие губы, промямлила едва слышно.
Натанаил выразительно вздернул бровь.
— Меня? — переспросил он, видя что я не собираюсь договаривать. Пришлось.
— Себя. — слова выпихивались изо рта неохотно. Было неприятно признаваться в наивности и отчаянной надежде, которая только что скончалась в муках. И боли.