Владимир Лещенко
Звездная пыль
Посвящаю моим друзьям по «Роскону»,
«Звездному мосту», «Бастиону» и «Звездной дороге».
Война — слишком серьезное дело, чтобы доверять ее генералам.
Мусор — слишком серьезное дело, чтобы доверять его мусорщикам.
Часть первая
КОСМИЧЕСКИЙ МУСОР
1. Хомяк и капитан
Эта история, перевернувшая судьбы звездных империй, многих и многих миллиардов людей, да и, наверное, всей Ойкумены, началась с одной маленькой симпатичной зверушки. Точнее, с эдернийского полосатого хомячка. Звали его Князь Мышкин: в память о герое древней легенды, не то останавливавшем на скаку коней, не то рубившем топором головы злым старухам-ростовщицам, а добытые у них деньги сжигавшем в камине — в знак презрения к разлагающемуся древнему обществу.
Принадлежал хомячок скромному обер-мусорщику транспортного корвета «Туш-Кан» корпорации «Спейс-Фрок», простому парню с планеты Ивангоэ Среднегалактического союза, Питеру О'Харе. Надо сказать, мусорщик на космическом корабле — должность хотя и неприметная, но весьма важная. Дело в том, что, как известно, на каждый килограмм груза, будь то пассажир, товар или мусор, тратится энное количество горючего, а мусор в отличие от двух вышеперечисленных категорий выгоды никакой не приносит.
А значит, есть прямой резон свести количество оного мусора к минимуму.
Кроме того, санитарный надзор астропортов и орбитальных причалов имеет обыкновение беспощадно штрафовать почем зря за всякий, даже мелкий непорядок, а особо грязные суда ставить в карантин.
На «Туш-Кане» были два представителя этой почтенной, хотя и недооцениваемой общественным мнением профессии: просто мусорщик Гней Помпей — унылый мужчина лет за сорок, с лицом задумчивого алкоголика, нанятый в порту на Яворе (одна из самых глухих дыр Вселенной), и обер-мусорщик Питер О'Хара.
День-деньской, с утра до вечера, обходил он корабль, заглядывая во все закоулки, начиная свой путь от переборки реакторного отсека и заканчивая его у дверей ходовой рубки на самом носу «Туш-Кана».
Последовательно проходил он твиндек, квартердек, гондек, ахтердек, крадек, толкая перед собой большой пылесос «Вихрь-2000» и изредка помогая технике совком и веником, заглядывал в корабельные закоулки, стараясь не пропустить ни пылинки.
Окончив работу, он вызывал суперкарго, и тот, тщательно зафиксировав количество пыли, отмеченное на счетчике агрегата, вносил данные в корабельный компьютер — и счет Питера увеличивался еще на несколько кредитов.
Питер был вполне доволен своим существованием. И хотя острословы именовали его должность иронически-высокопарно — «смотритель звездной пыли», его это совсем не задевало.
Он имел возможность посмотреть разные миры и побывать на многих планетах. Получаемого жалованья хватало на жизнь, даже кое-что удавалось отложить на черный галактический день. Еще и оставалось на нехитрые развлечения в портах, где садился «Туш-Кан», — на пиво да на вечер в скромном ресторане в обществе какой-нибудь миловидной официантки или продавщицы. Благо весьма симпатичная внешность Питера легко позволяла ему заводить такие приятные и ни к чему не обязывающие знакомства.
И всё было бы хорошо, если бы не одна проблема.
Дело в том, что капитаном «Туш-Кана» был Эммануил Барбекю — в меру упитанный солидный мужчина в полном расцвете лет (более существенные приметы не имеют значения для нашего повествования). И Эммануил Барбекю имел зуб на Князя Мышкина.
При этом выражение «имел зуб» следовало понимать в самом буквальном смысле слова.
Тут следует упомянуть, что Барбекю был давним членом Интеркосмической ассоциации кулинаров-экспериментаторов и всё свободное время посвящал изобретению и приготовлению разнообразных блюд, прежде неизвестных.
И вот в данный момент он разрабатывал тему приготовления кушаний из экзотических мелких грызунов.
Надо сказать, он был личностью в своих кругах весьма известной и уважаемой.
А его статья в журнале ассоциации, посвященная некоторым малоизученным аспектам каннибализма, даже привлекла внимание не только единомышленников, но и прокуратуры. Кто-то из чиновников вспомнил, что несколько матросов с кораблей, где он служил, в разное время пропали при невыясненных обстоятельствах.
Но в данный момент его интересовала дичь, так сказать, меньшего размера, а именно — хомячок обер-мусорщика. Свою цель, надо отдать ему должное, капитан Барбекю преследовал хотя и не слишком активно, но настойчиво и упорно.
Уже не раз матросы то находили в укромных местах мышеловки с аппетитным куском кайсильской какуччи, то ненароком вляпывались в клеевые ловушки с грмасским сыром в виде приманки, а несколько раз сам Питер О'Хара натыкался в закоулках корабля, где обычно играл его маленький друг, на капитана, вооруженного большим сачком.
Надо сказать, вся команда была на стороне Питера — милое ласковое создание успело стать всеобщим любимцем. Кроме этого, капитан не пользовался большим уважением подчиненных, поскольку частенько изводил пустыми придирками матросов и офицеров. Кроме того, хотя он почти ежедневно готовил какие-то новые блюда, но не угощал ими никого и не делился ни с кем, всё предпочитая съедать сам.
В это утро Питер, как обычно, начал свой ежедневный маршрут.
Толкая перед собой большой универсальный пылесос, при необходимости помогая себе пластиковым веничком, двинулся он по своему, ставшему почти родным домом кораблю.
Его переходы, коридоры, разгрузочные аппарели, атриумы транспортных колодцев, пронизывающих палубы, анфилады полутемных помещений, будили в Питере некое романтическое чувство.
Трюмы старины «Туш-Кана» хранили множество запахов, оставленных грузами, перевезенными им за почти полвека. Чуткие ноздри Питера улавливали и аромат дорогих пряностей с Мутабора, и ни с чем не сравнимый дух херитрейского кофе, и острый мускусный запах мехов нью-альдебаранской шишниллы…