— Никак нет, ваше великолепие, — подобострастно кивнул капитан Рутгер. — Э-э… В документах, во всяком случае, об этом — ни слова.
— Странно, — хмыкнула императрица. Про себя она подумала, что только в диком, стоящем на голове мире такой красавец не был замечен женщинами.
(Тут надо уточнить, что представления о мужской красоте у амазонок всё-таки несколько отличались от общепринятых. Кроме того, в большинстве миров для потенциальных невест размер банковского счета играет не меньшую роль, нежели красота претендента на руку и сердце. Впрочем, вздумай Питер избрать профессию, к примеру, стриптизера или реши ублажать за наличные богатых дам, он, пожалуй, очень быстро таковым счетом обзавелся бы.)
«Зацепило! — подумал Рутгер. — Ну, старина, кажется, ты поймал за хвост свою птицу удачи!»
— Ну что ж, вполне может быть… подойдет… — промурлыкала, явно заинтересовавшись, Ипполита. — Но я еще хочу посмотреть — что у него под трусами!
— Сию секунду! — кивнул Залазни.
…Еще не очухавшийся от нежданного счастья и похмелья Питер вздрогнул от громкого щелчка двери.
В каюту вошли трое матросов, одетых в потрепанные комбинезоны.
— Снимай трусы, — пробурчал старший из них лысый громила, покрытый шрамами.
Внутри у Питера вмиг похолодело. Он вспомнил не раз слышанные им от бывалых «космистов» истории, рассказываемые после очередной бутылки в трактирах захолустных космопортов, о том, что, озверев от отсутствия женщин, экипажи таких вот малых судов, хозяева которых имеют привычку экономить на антисексуальных пилюлях, предаются разного рода извращениям. И развлечение с допотопными резиновыми куклами — самое невинное из них.
— Но, ребята, я не могу… — всё еще растерянно пробормотал он. — Ну поймите же, я не по этой части… Я… конечно, вам благодарен…
— Сказано — сымай трусы и не умничай, екорный бабай! — рявкнул зашедший с тылу Джамаледдин и протянул лапу в сторону ягодиц Питера.
И тут же отлетел от мощного удара ноги в живот — бывший чемпион родного городка по пик-боксингу среди любителей ударил, не глядя, не поворачиваясь, на звук.
Кувыркнувшись через голову, Квазиханов растянулся на полу, слабо постанывая.
— Недурно, — за пару тысяч световых лет отсюда довольно сдвинула брови Ипполита.
В дело вступил бывший грузчик Ольмер, чтобы быть брошенным через бедро и врезаться головой в дверь.
— Красота! — восхищенно хлопнула в ладоши императрица.
Третий кинулся в атаку, размахивая кулаками, — и тут же покатился по полу каюты, держась за разбитый нос.
— Ого! — Больше слов от восхищения у государыни амазонок не было.
В каюту ворвались еще двое, повисли на Питере, как собаки на медведе, — и разлетелись в разные стороны, жалобно вопя.
— Блеск! — подпрыгнула Ипполита в кресле, вдруг ощутив себя молоденькой девчонкой, перед свиданием с известным своими способностями красавцем.
И в этот момент резинка форменных тюремных трусов не выдержала, и они упали на истертый пластик пола.
Радостный взвизг владычицы амазонок огласил дворцовые покои… Она еле успела вырубить звук.
Даже несмотря на не очень хорошее качество связи, увиденное зрелище вызвало у давно не общавшейся с мужьями, закопавшейся в делах владычицы приятную, томительную теплоту в низу живота и сладкое головокружение…
Отдышавшись, императрица вновь вышла на связь с «Искателем».
— Значит, так, — деловым тоном сообщила она прямо-таки трясущемуся в предвкушении ее решения Залазни. — Я заплачу тебе за этого котика — ну, скажем, столько сурминия, сколько он весит. Короче, давай шпарь на Амазонию и не теряй попусту времени! И не обижай его там, господин поставщик моего двора…
На этом она отключилась.
Подумать только — этот красавчик совсем скоро будет в ее постели. Может быть, уже завтра.
Да, что там еще? Нужно написать эти указы… (Ну хоть какая-то радость сегодня, на фоне всех этих неприятностей.)
Несколько небрежно набросанных строчек, приложенный к детектору перстень — и, вся в предвкушении грядущей ночи наслаждений, Ипполита надавила клавишу пневмопочты, отправляя указы в канцелярию.
…Так ли уж удивительно, что на радостях она совершила маленькую ошибку (чего вообще-то с ней раньше не бывало), написав три резолюции на одном и том же бланке.
В результате принцесса Милисента за действия, позорящие императорский дом, покушение на честь императорского дома и недозволенные махинации, была приговорена к порке плетьми, лишению гарема, разжалованию из генералов в капитаны и ссылке на одну из приграничных военных баз сроком на год, без права апелляции.
Комплекс Императорского дворца, гостевое крыло. Несколько часов спустя
— …Нет-нет, ваш-высочство, и не просите уж! Никак не могу. То ж приказ самлично вашей матушки-императрицы! Вот если бы, скажем, вы были императрицею, а какой-нито, извините, задрипанный вахмистр ваш августейший указ нарушил — что бы вы сделали?
— Так меня что — арестовали?!
— Ну, зачем же арестовали? Зачем же так сразу, ваш-высочество. Велела она вам находиться неотлучно тут, никуда не выходить — значит, так тому и быть. А про арест ничего такого не было сказано.
Наследная принцесса Амазонийской империи Милисента с тоской посмотрела за спину своей бывшей воспитательницы, где располагался выход из этих шикарных апартаментов, теперь, похоже, ставших для нее тюремной камерой.
На двери каюты был всего один обычный замок, открывающийся поворотом рукояти. Но пытаться прорваться мимо Сары Карлсон было глупо и бессмысленно.
Из могучей кряжистой старухи можно было сделать трех таких, как Милисента, а справиться она могла даже и с пятью такими, несмотря на всю спецподготовку, какую принцесса прошла в кадетском корпусе. И неудивительно, ведь старая вахмистрша обучалась своему делу не в тренажерных залах и учебных схватках, а в реальных боях, которых за ее жизнь было ох как много!