Сзади раздались шаги.
— Кажется, я вас расстроил, — заговорил Вит негромко.
Меня тянуло к этому человеку будто невидимыми нитями, и, несмотря на злость и разочарование, я с трудом сохранила прежний темп ходьбы.
— Вы ни при чем, — бросила через плечо.
А что мне было говорить? Что я надеялась сорвать его бесстрастную ледяную маску, но не сумела, и это выбило меня из колеи? Или рассказать, как Адам обещал вышвырнуть меня из труппы, если не получит вожделенный мешок наличности?
— Думал, вы не из тех, кто врет попусту, — ужалил меня Вит.
— Ошиблись.
Пару десятков метров он шел за мной по пятам на расстоянии шага, безумно этим нервируя. Каждую секунду так и подмывало обернуться и проверить, не отстал ли. Я не выдержала у самого спуска в подземный переход. Вит оказался прямо у меня за спиной.
— Послушайте, зачем вы за мной идете? Уж явно не в метро собрались.
— В этом районе плохо с парковками, и мне пришлось оставить машину на противоположной стороне улицы, — насмешливо приподнял он брови.
В этом утверждении было не больше правды, чем в том, что он меня не расстроил.
— И поэтому двадцать минут прождали меня у входа? Думала, вы не из тех, кто врет попусту. Что ж, спорить не буду. Оставляю за вами право на эту таинственность.
Раз Вит не признал, что ждал у театра именно меня, то я была вольна уйти и зализать свои раны в одиночестве. Так и поступила: лавируя в людском потоке с легкостью, привычной для завсегдатая подземки, спустилась по лестнице и направилась ко входу в метрополитен. Преследователь, как ни странно, не отстал. И улизнуть не позволил: стоило сделать шаг к дверям, как он подхватил под локоть и потянул на противоположную сторону улицы. Судя по всему, к машине. Я запоздало сообразила, что могла бы вырваться, но упустила возможность. Впрочем, Вит тоже не спешил освобождать мою руку: так и довел до машины, нахально припаркованной прямо под знаком «остановка запрещена, работает эвакуатор».
— Очень плохо с парковками, — подчеркнуто вздохнул, заметив мой взгляд.
Я не смогла удержать улыбку, как ни пыталась. Он совсем не походил на человека, который станет нервно кружить по району в поисках последнего парковочного места столицы.
— Зачем вы меня сюда привели? — спросила я, не зная, на какой ответ надеяться.
Вариант «примой ты не станешь, но поужинай со мной» меня бы не обрадовал, но, черт возьми, я уже иррационально сходила с ума по этому мужчине и не находила в себе сил на отказ. Даже провести с ним вечер было бы за счастье.
— У меня к вам просьба, — начал он, и я чуть не застонала в голос, уверенная, что не ошиблась в своей догадке. — Сделайте одолжение, навестите со мной одного знакомого. — А это было совсем не по сценарию, и я растерялась. — Если точнее: фотографа, который будет снимать промо для нового балета.
Несколько секунд новость медленно впитывалась в мой мозг, а затем в легких закончился воздух. Поверить в то, на что намекал этот человек, было так страшно и так сладко. Благо, Вит проявил понимание и не стал требовать от меня незамедлительного ответа.
— Моему другу не нравится работать с незнакомыми людьми, поэтому он попросил меня организовать встречу с солисткой новой постановки до съемки.
— Со мной? — переспросила я, чтобы наверняка.
— С вами, — кивнул Вит, на этот раз не став тянуть и лукавить.
На этом у меня окончательно закружилась голова. Это что же получается, пока я горевала о своем провале в стенах театра, гость Адама звонил другу и договаривался о встрече? Или они условились еще раньше? Или под солисткой ранее подразумевалась абстрактная девушка — не обязательно я? В сущности, какая разница, если сбывалась моя мечта? Окончательно утратив самоконтроль, я встала на цыпочки, обвила руками шею Вита. Он оказался настолько высок, что пришлось подняться на самые кончики пальцев… Либо нужно было прижаться к нему всем телом, но то был перебор. Я не собиралась проверять пошлые догадки Адама. И еще не была уверена, что выдержу подобное испытание. Уже одно то, что под моими ладонями оказались твердые, будто высеченные из камня, плечи, поселило в животе целый рой бабочек. Следовало отодвинуться как можно быстрее, а не провоцировать электричество между нашими телами — ведь я уже сейчас понятия не имела, что с ним делать, — но я не сумела. С одержимостью наркомана втягивала носом острый, горький запах парфюма и не могла надышаться. Витом. Запах пьянил даже сильнее, чем ощущение горячей мужской ладони на талии под слишком короткой курткой.