— Они там что, козла морского забивают?
— Нет, это они так называют информационноэнергетический контур. Я буду здесь, дубль — там.
— Это они не душу из тебя вынут? Ха! Работатьто как будешь?
— С полной отдачей, Иван Алексеевич. Дубльон и есть дубль. Насколько мы разобрались, они его могут там накачать всякой полезной информацией, потом вернуть, совместить с моим контуром... С телом, попросту говоря, В результате я оказываюсь обладателем и распорядителем этой информации.
— О-о, дельное мероприятие! А если по радио, на магнитофон?
— Думаю, не получится. Они же там мегабайтами ворочают, никакой магнитофон не потянет. Время! Как я понял, условия там весьма специфические. Связь — только на основе коллапса...
— Та-ак, понятно. Что ничего не понятно. Ладно, как-нибудь пообвыкнем. Тем более, слышал я, будто у вас, ученых, математик, который работает в области физики, не бельмеса не понимает из того, что говорит ему математик от биологии... А?
Он склонил голову набок, хитро прищурил один глаз и в этот момент стал удивительно похож на Мура — милого, доброго Мура, хотя, — в этом Аверин почти не сомневался, — сравнение могло бы покоробить старика, выскажи Аверин вслух такую крамольную мысль.
— Да, кстати, что-то ты мне плел про дельфинов. Катался на них? В космосе-то — хо-хо!
Аверин вздрогнул: что это Сам ли он сделался вдруг «прозрачным», или это все еще Гаал продолжает подшучивать? Вот возьмет сейчас, вернет на базу, поинтересуется: «Сюда устраивает?» Нет, это было бы слишком злой шуткой, на такое они, пожалуй, неспособны... Ох, быстрее бы закончить эту аудиенцию и — за работу!
— Ну, чего молчишь? Чего голым-то представился? Застолье, наверное, организовали в честь прибытия? «С приехалом...» А ну, выкладывай все как есть!
— Да не было ж ничего такого, Иван Алексеевич! — чуть не плача, приложил к груди ладони обеих рук Николай. — Честное слово, ничего такого и в помине не было! Разрешите, — пришла ему в голову мысль, показавшаяся спасительной, — я изложу все в письменном виде, с максимальными подробностями? Приложу докладные остальных...
— Ну-ну, — снова склонил голову и снова сделался удивительно похожим на Мура министр, — Пиши, прилагай. Мы ведь в ученых тонкостях не шибко разбираемся... Только, знаешь ли, есть такой анекдот, совсем свежий: один дельфин... Ты что, Коля? Тебе плохо?
«Здравствуй, подружка!
Я уже на месте, приступаю к свершению подвигов Геракла. Для начала намерена почистить авгиевы конюшни в головах своих любезных соотечественников. По-прежнему рвемся к солнечной информации, хотя я сильно сомневаюсь, что она может дать нам что-то принципиально новое после того, что мы уже получили. Но вот Петр (Гаал) категорически на этом настаивает. Высказывается в том смысле, что для поднятия акций такой информации следует создать вокруг нее как можно больше шум? Мы с Петром намерены отправиться в свадебное путешествие, как только кончится эта заварушка, так что можешь поздравить. Гаала я вчера предупредила: если он еще хоть раз вылезет из Петра, я его основательно поколочу. Он меня знает и пока сидит тихо. А как вы там живете? Мне-то хорошо, я почти счастлива, а все-таки почему-то все время тебе завидую..
Обнимаю, твоя Л. Брайтон».
«Здравствуй, Лола!
У меня развеселая новость: специальная комиссия присвоила мне и Грише звание «космонавтов-нульпространственников», будем теперь осуществлять постоянную связь с «Принцем», Говоря между нами, экзамен перед этой комиссией (сплошь академики!) блестяще выдержали Гаал и Эо. Но тут без обмана: мы честно предупредили, что за нас будут отвечать они. В общем и целом — все в норме, завтра приступаю к «мемуарам», — Аверин предложил не откладывать. Тебя буду держать в курсе.
Воронов и Новский уже закопались, как кроты, — не подступишься. Ничего, им еще понадобится «сумасшедшая голова этой паршивой девчонки», уж я их тогда помариную. Да еще и Эо попрошу подключиться — вот будет потеха!
Обнимаю, желаю успехов, Лена-дубль-Лола.
Постскриптум. А все-таки смешная получилась история, правда? Совсем в стиле дельфиньих анекдотов...»
«Воистину, неисповедимы пути господни!» — подумала Лола, ощутив на запястьях прикосновение холодной стали наручников. Два дюжих молодца, праздно покуривавших дешевые сигары, когда она входила в почтовое отделение, теперь бережно поддерживали ее под локотки, чтобы она, — боже упаси! — не подвернула ножку или не сломала каблучок-шпилечку...
Тот, что справа, согнулся пополам и предупредительно распахнул дверцу автомобиля, а тот, что слева, нежно проворковал: «Вы нас очень обяжете, мисс Брайтон. Мне думается,, что поднимать шум не в ваших интересах...»
— Дайте мне кто-нибудь сигарету, джентльмены, — сказала Лола, поудобнее устраиваясь на сиденье и с любопытством рассматривая свои «браслеты». — Благодарю вас. Осмелюсь заметить, что ваша любезность и галантность выше всяких похвал, и я не премину доложить об этом вашему шефу, как только вы представите меня пред его светлые очи... Теперь бы еще огня... Вот так, еще раз благодарю. Но вас трое, не многовато ли на одну слабую женщину?
— В вертолете тоже было трое наших ребят, мисс Брайтон, — осклабился джентльмен справа, — Однако это не явилось препятствием для того, чтобы вы повернули сценарий в своих интересах. Так что уж извините, но мы, вынуждены подстраховаться.
— Я всегда старалась убедить своих друзей, что акции предусмотрительности котируются выше акций храбрости, — мило улыбнулась Лола. — Но позвольте задать вам один вопрос: в какой из местных ресторанов вы намерены меня доставить?
— О! А мы были почему-то уверены, что вы сразу догадаетесь, — весело осклабился тот, что слева. — Вам ничего не говорит имя Сэм Смит? Так вот. Куда бы он мог подеваться? У парня, понимаете ли, жена, трое детишек...
Догадка превратилась в уверенность.
— Ба, так вы из той же футбольной команды? — обрадовалась Лола. — Просто удивительно, до чего удачно у меня сегодня все складывается! Каких-нибудь десять минут назад я еще раздумывала, как побыстрее попасть к кому-нибудь из ваших шефов... И вдруг с доставкой не дом. Вот это и есть подлинный сервис!
Тот, что справа, переглянулся с тем, что слева.
— Отрадно, что наши желания совпадают. Простите, а какая срочная нужда заставила вас искать встречи с нашим начальством?
— Дело... государственной важности, — затягиваясь сигаретой и хмуря тонкие брови, сообщила Лола. — Не знаю, вправе, ли я здесь, именно с вами... Слишком нестационарная обстановочка.
— Пусть это вас не волнует, — сообщил тот, что справа. — Сэм был старше меня, но судьбе было угодно, чтобы именно я стал его непосредственным начальником. Вот мое удостоверение, — он извлек из кармана пиджака картонный бланк и поднес его глазам молодой женщины. Журналистка пробежала заполненные графы, всмотрелась в фотографию, сличила с оригиналом и облегченно вздохнyла.
— Вы даже не представляете, мистер Монтэг, какую тяжесть с меня снимаете.
— Только не делайте мне комплиментов. Не наэйтесь, что я раскисну и заодно сниму с вас и наручники..
Лола рассмеялась.
— Боже, да разве вы способны снять с женщины xoть что-нибудь? Ведь вы — истый джентльмен!
Монтэг побагровел.
— Мисс Брайтон! Клянусь вам, что как только закончится первый этап данной кутерьмы, я сумею доказать вам...
Лола подняла обе руки.
— Не надо. Кажется, вы приготовились сказать пошлость? Маленькие вольности, которые может позволить себе слабая женщина, отнюдь не украшают мужчину... Однако шутки в сторону, Монтэг, Сэм Смит исчез.
— То есть как... исчез?
Лола пожала плечами.
— Пять лет я пишу о науке и ученых. Впрочем, вам это должно быть известно. Но я пишу о настоящей науке и настоящих ученых. Я никогда не писала о так называемых «чудесах». А вот Смит исчез — он просто растворился в воздухе.
Монтэг откинул грузный торс в угол, сунул в зубы сигару, чиркнул зажигалкой.
— Послушайте-ка теперь меня, мисс Брайтон. Мы — не ученые и не журналисты, которые пишyнтпро ученых и про науку. Тем не менее в нашем распоряжении есть средства, которые любого, я подчеркиваю это: любого! — человека вынуждают говорить правду и только правду. Я нe заставлю вас клясться на Библии, не стану загонять вам иголки под ногти или поджаривать на медленном огне. Брать у вас интервью таким образов было бы слишком негуманно, да и методы эти устарели. Мы просто-напросто обреем вас Haголо, — у вас чудесные волосы, мисс Брайтон, кoторые делают вас красавицей! — наденем на античную головку тяжелый колпак и через несколько минут будем знать все, что прячется в этой головке. Если же мы решим сохранить вам волосы — одна небольшая внутривенная инъекция полностью лишит вас воли, и вы будете отвечать на все наши вопросы ту самую «правду и только правду». Так что если вы не испытываете желания подвергнуться какой-либо из этих процедур и хотите сохранить в наших глазах свое относительно доброе имя, noрядочность и лояльность, попытайтесь-ка убедить меня, что один из лучших моих сотрудников вместо того, чтобы выполнять полученное задание, деиствительно, как вы изволили выразиться, «растворился в воздухе». Только при этом покорнейше прошу учитывать, что перед вами сидит не идиот! А теперь валяйте. Послушаем, время терпит.