- Иди, - легонько толкаю мужчину в грудь. - Нехорошо оставлять ребенка без автографа.
Бак недовольно хмуриться:
- А ты?
- Нога немного разболелась, - признаюсь и, заметив, как тут же встревожился мужчина, добавляю: - Я посижу в летмаше, не переживай.
Бак оборачивается назад, где постепенно вырастает и образовывается небольшая толпа из фанатов и уличных зевак.
- Иди! - буквально подталкиваю мужчину. - Ничего со мной не случится.
Но это же ведь Бак! Сначала он дожидается, пока я устроюсь на сиденье комфортабельного летмаша последней модели, заблокирую двери, и только тогда идет к своим фанатам.
С улыбкой глядя на то, как он непринужденно общается с фанами и раздает автографы, я откидываюсь на спинку кресла и открываю панель на приборной доске.
Судя по толпе, сгрудившейся около моего любимого мужчины, отпустят его еще очень нескоро. Чтобы хоть немного убить время, я открываю ленту новостей и с интересом листаю заголовки.
Пресса, как всегда, постаралась сделать сенсацию, паразитируя на чужих несчастьях. Вновь появились фотографии первых жертв Душителя и комментарии якобы специалистов.
Но особое место отводилось, конечно же, 'Рокси Тайлз, давшей отпор Душителю'...
После двух минут беглого изучения заголовков я узнала очень много о себе. Например, один из корреспондентов, со ссылкой на проверенные источники, утверждал, что я отметелила Душителя так, что он еле ноги уволок.
Другой журнал опубликовал явно смонтированное фото, где якобы я на арене боев без правил откусываю ухо своей сопернице.
Зелененький откровенный костюмчик мне пришелся по душе, а вот тот факт, что в зубах я держала чье-то чужое грязное ухо с отвратительной сережкой - заставил брезгливо поморщиться и поскорее убрать изображение с глаз долой.
Но больше всего насмешил меня один кулинарный гений, который уверял своих читателей, что одолеть Душителя мне помог кислородный клубничный коктейль.
Бред! Неужели есть хоть кто-то, кто этому поверит?
Ши-и-инц!
Звук бьет по ушам и заставляет меня невольно вздрогнуть, резко поднять голову и настороженно оглядеть всю улицу.
Моему примеру последовало большинство людей, слышавших звук, и даже Бак, но только я знаю, чье внимание хотел привлечь неизвестный.
Я сказала детективу Снаю правду - раньше меня звали не Рокси Тайлз, а номер 214.
Бурый был помешан на числах, поэтому все на заводах соответствовало его измененному наркотическими препаратами сознанию. Он похищал детей и подростков с улиц и заставлял пахать на себя.
В наше время, когда машины полностью заменили человека на заводах - ручной труд ценился на вес золота.
Марко хорошо это знал, поэтому нашел легкий способ стать биллионером. У каждого похищенного ребенка был свой номер. Мы работали в пыльных ангарах с трехчасовым перерывом на сон и часовым на еду. Халтурщиков жестоко били, оставляя целыми только кости рук и глаза. Девчонкам постарше везло еще меньше.
Чтобы мы не спали, нас пичкали полунаркотическими тониками, от которых некоторые из нас умирали.
Чтобы не спать, ребята придумали простой способ - мы щелкали пальцами, а специальные металлические напальчники, с помощью которых мы шили, усиливали звук и делали его пронзительным.
Щелчки невозможно было игнорировать даже в спящем состоянии, и предназначался этот звук для привлечения внимания или сообщения о проверки.
В отличие от других, неприметную фигуру в темном проулке между двумя зданиями я замечаю почти сразу. Худой парень в широкой одежде, явно с чужого плеча, темная ветровка с капюшоном, надвинутым низко на лоб.
Он слишком далеко, чтобы я смогла рассмотреть его лицо, но мне не надо видеть его глаз, чтобы понять - незнакомец с улиц смотрит на меня.
- Нет, - шепчу я губами и мотаю головой, в знак того, что не выйду из летмаша.
Ну уж нет! И пусть он даже не рассчитывает!
Парень вытаскивает руки из карманов и быстрым движением показывает два пальца, затем один и четыре. Неужели это кто-то из своих?
Я снова отрицательно машу головой. Мы договаривались, что не станем связывать друг с другом без крайней нужды, но у меня нет никаких доказательств, что это кто-то из ребят. Сегодня я очень опрометчиво выдала себя детективу Снаю, назвав свой номер. Мало ли кто мог подслушать. А вдруг это Душитель?
Парень делает шаг назад, почти полностью скрываясь в тени проулка, и делает три движения - касается правого уха указательным пальцем, показывает скрещенные пальцы, потирает ладони.
В цехах нам запрещали общаться друг с другом, поэтому мы выработали свою систему знаков. И сейчас незнакомый парень сказал мне следующее:
'Есть разговор не для чужих ушей'.
Оглянувшись на Бака, незаметно тру щеку ладонью и касаюсь носа.
'Говори сейчас'.
Парень прикрывает ладонью глаза и крутит ладонью, изображая воронку. Первое движение означает 'видел', а второе употребляли для слова, которому еще не придумали обозначения.
Я хмурюсь. Видел, что?
А затем меня вновь обжигает внезапная догадка.
Неужели кто-то был свидетелем нападения на меня? Так вот почему Душитель не стал заканчивать начатое! Его спугнул кто-то, кто был в это время на улице рядом со служебным входом в 'Большой Пес'.
Но почему тогда этот загадочный кто-то не пришел мне на помощь позже, уже после того, как Душитель кинулся наутек? Почему мне пришлось минут семь орать, прежде чем крики услышали другие официантки и позвали охранников посмотреть, что за шум.
Хотя не суть! Мы можем найти загадочного Душителя. Вот это удача!
Я смотрю на паренька в проулке и складываю два пальца на груди.
'Как его зовут?'
Парень вновь крутит рукой, изображая воронку. Значит, он может сказать имя только лично.
Оглянувшись на Бака, все еще раздающего автографы, я осторожно снимаю блокировку дверей летмаша и выхожу на улицу.
Нет, нет! Я не буду рисковать и заходить в темный переулок. Я остановлюсь в трех шагах, на освещенной улице и попрошу незнакомца крикнуть имя.
Риск минимален.
Еще раз оглянувшись по сторонам, делаю парочку торопливых шагов по направлению к проулку, но, когда до фигуры в капюшоне остается не больше десяти шагов, останавливаюсь.
Касаюсь двумя пальцами груди - 'Как его зовут?'
Фигура едва заметно вздрагивает, словно... Он что, смеется? А в следующий момент незнакомец снимает капюшон, и я понимаю, как ошиблась.
Это был не парень, это был мой герой.
- Май? - слова рвутся из моего горла, прежде я успеваю сообразить, что стою посреди оживленной улицы.
Жест рукой - 'следуй за мной', и фигура растворяется в темноте переулка.
Нет, я не пошла следом. Я побежала, невзирая на высоту каблуков и ноющую от боли ногу. Потому что встретить Майю - это все равно, что... что... Не знаю даже, с чем сравнить!
Забежав в переулок, я притормаживаю, боясь оступиться среди кучи типичного для улиц хлама. И куда только роботы-уборщики смотрят?
Негромкий щелчок откуда-то сбоку, и простуженный голос:
- Надо быть полной идиоткой, чтобы пойти следом...
Я медленно оборачиваюсь и щурю глаза, надеясь сквозь темноту разглядеть заманившего меня сюда человека.
Криво остриженные давно не мытые светло-русые волосы, экзотический разрез глаз медового цвета и приметный рваный шрам, идущий от левого края губы до середины щеки.
Да, это определенно она.
Встретить Май здесь так же неожиданно, как увидеть в ее руках пушку, направленную четко мне в грудь.
- Я могла убить тебя четыре раза, - с укором говорит девушка и криво улыбается только одной частью рта. - Ты совсем не думаешь о своей безопасности.
- Я обязана тебе жизнью, - улыбаюсь ей в ответ, ни капли не смущаясь пистолета. - Будет справедливо, если ты заберешь долг.