— Ваши документы?! — грубо схватил меня за плечо милиционер в броне с мышечным усилением.
В глазах потемнело. Я увидел, что произойдет дальше. Меня предали.
Вырваться не получилось. Направленные гравитаторы на броне делали милиционера неимоверно сильным и быстрым.
А затем…
— Лечь! Руки за голову!
Фигуры в серых комбинезонах. Мощнейший удар. Пинки в спину.
— Подняться!
Какая глупая команда. Что я вам — кибер, что ли? Стоять на ногах после таких ударов попросту невозможно.
— Ты отправишься в Забвение, мой мальчик!
Звездная россыпь перед глазами, боль в носу. Я силюсь повернуть голову в направлении удара. Так и есть — Председатель вытирает платочком свой ботинок. Гад! Нос мне башмаком свернул!
— Убью, — выговорил я заплетающимся языком и приподнялся. Ответом мне был смех.
Из носа лилась кровь. Я закашлялся и сквозь плывущий перед глазами туман все же смог заметить Алю, в ужасе наблюдающую за происходящим.
Зачем они так со мной?
— Бл… — начал я, но удар прикладом, обрушившийся на мой затылок, не дал мне закончить бранное слово.
2. Забвение
02.06.2216
Усыпляюще покачивался за окном горизонт. Мир вокруг транспорта, казалось, состоял только из оттенков одного цвета. Вверху — голубой, внизу — темно-синий. Белесые пятнышки облаков и темные запятые волн. Вроде бы никакой жизни, все так обычно — одинаково, скучно.
Лица сидящих вокруг меня в кабине тоже были не слишком радостны. Одни летели в Забвение для пожизненного отдыха, другие мечтали побыстрее отвезти первых и напиться в каком-нибудь баре.
Я вспомнил скоротечный закрытый суд, каменное лицо Али. На предварительных допросах мне поначалу предъявили обвинение в шпионаже и пытались выяснить имена соучастников. Кто рассказал о секретной программе? Кто помог подделать документы? Кто должен был встречать на Заре?
Считая, что Аля нарочно меня подставила, я начал честно отвечать на все вопросы. Но когда следователь услышал о ее участии, интерес неожиданно остыл. Видимо, включать племянницу в число соучастников Председатель не позволил, но и обвинение в шпионаже с меня сняли.
В итоге получилось, что я сам откуда-то достал поддельные документы и пытался через Алю и ее дядю получить место в строительном отряде. Зная, что программа обеспечения Зари рабочей силой держалась в секрете, девушка якобы рассказала обо всем Председателю, а тот уже, в свою очередь, доложил особому отделу милиции. Поэтому на суде она выступала лишь как свидетель, о ее участии в подделке документов никто даже не заикнулся.
Изготовление фальшивых документов целиком приписали мне, так же как и угрозу применения насилия. Этих обвинений хватило бы не на один прокол, а на все пять, только теперь в количестве «дырок» уже особой разницы не было. Хватало и одной.
Аля все-таки попыталась извиниться, что так меня подвела. Когда меня выводили из камеры, она тихо произнесла всего три слова: «Поверь, так надо!» Но я ответил ей другими тремя словами, от которых девушка побагровела и молча ушла. В принципе, я ее понимал — кто станет перечить своему дяде-Председателю, пусть и ради любимого человека? Але наверняка пришлось нелегко. Впрочем, хотелось верить, что моя нарочная грубость поможет ей быстрее выкинуть меня из головы.
В соответствии с законами Западно-Европейской Федерации всем, кто получал пять проколов, надлежало жить в изоляции на острове Забвения. Этот кусок земли когда-то принадлежал Канаде, носил имя Ньюфаундленд и был отделен от полуострова Лабрадор проливом Белл-Айл. После войны с роботами и последовавшего за ней передела территорий Лабрадор попал под контроль ЗЕФ, но в результате боев оказался частично затоплен. Северная часть острова тоже оказалась под водой.
Теперь бывший Ньюфаундленд отделяло от материка уже не двадцать, а почти триста километров. Даже миновав охранную систему, бежать из тюрьмы через эту внушительную водную преграду казалось чем-то нереальным. Да и куда бежать? Атлантический океан не переплыть, а захваченная у АС часть материка еще до войны была, по сути, пустыней.
Обо всех этих фактах нам поведал обучающий фильм, что показали непосредственно перед отправкой.
Меня почти приравняли к мертвым. Прожиточный минимум, оплачиваемый государством, сократился в несколько раз. Полагались лишь скромный паек да дешевая одежда. Еще по закону предусматривалась возможность обучаться нескольким специальностям на выбор. Но обучение позволялось лишь образцовым заключенным, а я сильно сомневался, что стану таким.