— Соглашайся, — тихо сказал он, — и когда война закончится, я дам тебе всё, что пожелаешь. Свободу, сокровища, роскошь, о которых ты даже не мечтала.
— Я хочу вернуть сестёр и дом, который сожгли ваши солдаты.
— Ты это получишь. У меня достаточно власти, чтобы исполнить твоё желание. Тебе всего лишь придётся развлекать одного мужчину, пока он гостит здесь. Кто знает? Вдруг тебе даже понравится, — император подошёл ближе и понизил голос, хотя вокруг не было никого, кто мог подслушать их разговор. — Наше спасение в твоих руках, Айседора Файн. Меня мало заботит собственная жизнь. Я застрял в этом проклятом дворце, как в ловушке, и никогда из неё не выберусь. Но я не уступлю своё законное место без борьбы и не позволю мятежникам причинить вред моим жене и ребёнку. Лиана заслуживает большего, чем я смог ей дать, а мой сын имеет право на долгую жизнь. Я хочу увидеть Лиану счастливой, хочу увидеть, как мой сын вырастет и станет мужчиной. Ничто иное не имеет значения.
Неужели, он действительно так заботится о своей семье? Откровенно говоря, император никогда не казался ей человеком, интересующимся кем-то и чем-то, помимо себя и своих желаний.
Любовь сделала слабым даже его.
— Я не могу выполнить вашу просьбу, — прошептала Айседора.
Он опустил одну сильную руку ей на плечо и принялся поглаживать горло большим пальцем.
— Я старался убедить тебя по-хорошему, пытался проявить вежливость. Черт побери, я сыт по горло теми, кто бросает мне вызов на каждом шагу. Я император, и никто, тем более ведьма, которая живёт благодаря моему милосердию, не станет отвечать отказом на мои просьбы. Так вот, Айседора Файн, ты предложишь Лукану Хену свои душу и тело. Дашь ему всё, чего бы он ни захотел. Неважно насколько развращёнными и безнравственными окажутся его желания, ты заставишь капитана поверить, что наслаждаешься ими. Даже если он тебе противен, притворись, будто восторгаешься его прикосновениями. Заставь Хена нуждаться в тебе так, как мужчина нуждается в женщине, захватившей его воображение, — давление пальца стало таким сильным, что причиняло боль. Когда Айседора попыталась отступить, Себастьен притянул её обратно и схватил за горло. — Я хочу знать каждое слово, которое Хен скажет о Круге Бэквие и их планах. Сколько у них воинов, восстановили ли они былую силу, многие ли из них хотят присоединиться к Эрику. Если капитан собирается предать меня, я должен узнать об этом прежде, чем он покинет дворец.
— Вы желаете, чтобы я спала с Хеном и шпионила за ним, — скрипучим голосом подытожила Айседора.
— Да, — почти радостно согласился Себастьен. — Иначе я лично тебя убью. Ты нравишься Лиане, и она очень расстроится, но некоторые вещи мужчина не может стерпеть даже ради жены. — Он наклонился ближе, и она почувствовала на шее его дыхание. — Не разыгрывай предо мной стыдливую невинность, ведьма. Я знаю, что ты убила Нэлика.
Сердце Айседоры пропустило удар.
— Я не...
— Не знаю как, но это сделала ты. Я не стану наказывать тебя за убийство, хотя, конечно, мог бы. В некотором смысле я понимаю. Ты не акушерка, а воин, такая же, какой раньше была Лиана. Ты не из тех, кто предпочитает смиренно принимать происходящее. Внутри тебя живёт солдат, Айседора Файн. Хен наш враг, и если первым оружием, которое ты применишь против него, станет твоё тело, используй его как следует, — император опустил руку и отступил.
— Капитан ожидает увидеть тебя в своей кровати в ближайшие три дня. Я дам тебе два, — император поднял два длинных, тонких пальца. — Не разочаровывай меня, Айседора. Те, кто меня разочаровывают, обычно исчезают.
Дверь за ним закрылась, и Айседора рухнула на кровать, её колени снова начали дрожать. Она притянула их к груди и спряталась под одеялом. Два дня. Два дня! Черт бы побрал Лукана Хена! Он вошёл во дворец и одним махом разрушил все её планы.
— Вильям, — прошептала она имя мужа. — Помоги мне. Скажи, как поступить.
Разумеется, Вил не ответил. Уже очень давно он не откликался на её зов, потому что ушёл окончательно и оставил одну. Если бы она не нуждалась в нём, то сейчас не чувствовала бы себя преданной и обиженной. Он не пришёл ей на помощь. Никто не пришёл.
Неужто мятежники и вправду убьют Лиану и её младенцев, если захватят дворец? Убьют милую, невинную и надоедливую Мари? Кейн не совершил бы такого зверства, во всяком случае, она в это не верила, но есть другие мятежники, и не все из них также благородны, как мужчина, который к настоящему времени, несомненно, стал мужем Софи.
Защита невинных людей была призванием Айседоры, но она отказывалась верить, что может осуществить его лишь став подстилкой Лукана Хена.
Вероятно, Лиана права, и гость из Трайфина действительно испытывает к ней сексуальный интерес, но Айседора даже не предполагала, что тот окажется настолько смелым, чтобы потребовать в свою кровать родственницу императрицы. Предположения Лианы о желаниях Айседоры были ошибочны. Ну, хорошо, не совсем ошибочны, а лишь отчасти. Капитан излучал животный магнетизм, вызывавший физический отклик, который многие женщины по-глупому принимали за страсть или даже любовь. Однако Айседора не была столь легкомысленна.
Возможно, Лукан Хен пробуждал в ней что-то, но со дня смерти Вила Айседора предпочитала, чтобы эта её часть оставалась спящей. Она сильнее низменных желаний своего тела и если однажды всё-таки решит снова впустить мужчину в свою кровать, то лишь после того, как покинет дворец и вернёт некоторое подобие контроля над собственной жизнью.
У неё есть два дня, чтобы придумать, как уклониться от исполнения приказа императора.
3 глава
Готовя императрице лекарство и позже, осматривая беременную женщину, Айседора из-за недосыпания раздражалась по малейшему поводу. Близнецы всегда рождались преждевременно. Зачастую приходили в мир слишком рано, и спасти младенцев было невозможно, однако, если Лиана удержит их в себе ещё пару недель, а лучше месяц, всё сложится хорошо.
До тех пор, пока император не обнаружит, что жена выносила двух, а не одного крупного, проблемного ребёнка, и что они с Айседорой знали о двойне почти с самого начала.
Линия наследования должна была оставаться предельно ясной.
— Что случилось? — поинтересовалась Лиана, когда Айседора помогла ей сесть и откинуться спиной на гору подушек.
— Я плохо спала, — отрезала Айседора.
Лиана улыбнулась.
— Наверное, грезила о Лукане Хене. Я же говорила, что ты хочешь...
— Я не грезила о Хене, — возразила Айседора. — Вчера ночью меня навестил ваш муж.
Красивое лицо императрицы побледнело, улыбка растаяла.
— Он не мог, — прошептала Лиана.
— Вы неправильно поняли, — резко пояснила Айседора. — Ваш муж хочет... отдать меня Хену, будто я одна из наложниц с третьего уровня.
— А, — на щеки Лианы стремительно вернулся румянец. — И всё?
— Всё? — Айседора склонилась ближе и пошептала: — Нет, не всё. Император знает, что я убила Нэлика.
Поскольку Лиана ничуть не удивилась, Айседора сразу же догадалась, откуда император подчерпнул информацию.
— Сначала я думала, он расстроится, узнав, что мы с тобой приложили руку к убийству жреца, — сказала императрица, — но он ни капли не встревожился, когда я рассказала...
— Я не стала убивать Нэлика.
Глаза Лианы расширились от гнева и нескрываемого ужаса.
— Что? Нэлик напал на Риону и не только на неё. Бросил беременную девочку на тринадцатый уровень и оставил там, в грязи, рожать ребёнка. Его ребёнка. Очевидно же, что он развратный, испорченный, жадный до власти...
— Успокойтесь, пока не навредили себе и младенцам, — велела Айседора. — Клянусь, Нэлик больше никому не причинит зла. И возможно, к настоящему времени уже умер, но я его не убивала.
Лиана откинулась на подушки и насупилась. Она становилась настоящим мастером в надувании губ.
— Что ты сделала?
Айседора слишком хорошо помнила ту ночь, когда ей спешно пришлось выбирать между смертью и жизнью. Между тьмой и светом. Причём она до сих пор сомневалась в правильности сделанного выбора.