- Ну, ото уж слишком... того... - махнул рукой Липатов.
- Нет, не того! И если эти сложные проявления материи (я имею в виду хотя бы цивилизации) исчезали в одной - пусть колоссальной - области Вселенной, они продолжали и продолжают существовать в бесчисленном множестве других метагалактик, сверхметагалактик, где условия для их развития подходящи...
* * *
- Женский пол я вообще не допускал бы на "Стройсолнце", Ю, - хмуро пробормотал как-то Липатов, провожая неприязненным взглядом стайку девчат, бегущих в гимнастический зал. Друзья сидели в Салоне питания, на защищенной невидимым куполом оранжерейной террасе "Дворца", в двух шагах от космической бездны.
- Даже если это любовь? - улыбнулся Странников.
- Любовь? Здесь, на высоте? Ю, ты меня изумляешь!
- Если б ты видел, какие глаза были у Лины, когда она только что посмотрела на твой равнодушный затылок.
- Ю, ни слова более! - быстро сказал Липатов. - Знай; я проглотил твой намек лишь потому, что ты мне друг.
- Неужели скоро и на Плутоне настанет весна?.. Первая за всю его миллиардолетнюю историю? - переменил тему Юлий. - Побегут странные ручьи и реки, засверкают облака в небе, которого никогда не было?
- Ты спрашиваешь, зажжем ли мы солнце? - уточнил Липатов, задумчиво расправляясь со второй порцией бифштекса. - Разве возникли сомнения? За дело взялась наука, Ю! Что может устоять перед ней?
- Когда через много лет мы вернемся сюда из полета, тут будет уже совсем как на Земле, - мечтал Юлий.
- Так что ж? Закономерный процесс расселения мыслящей жизни. Кто-кто, а ты знаешь, что еще Циолковский...
- Представь, - нетерпеливо перебил Странников, - есть в глубинах Вселенной цивилизации, у которых за плечами не жалких 15 - 20 тысяч, как у нас, а десятки, может быть, сотни миллионов лет сознательной истории! Каковы они эти полубоги пли сверхбоги? Какова их наука? Да и можно ли назвать это наукой?..
- Ю, прости, ты вновь оседлал своего конька, - возмутился Валерий. - Право же, это скучно! Что будет через тысячу, через десять тысяч, через миллион лет? Да будет так же обычно - для прапотомков, как сегодня для нас. Мы делаем солнце Плутона, они же этот Плутон и прочие планеты переплавят на плиты и соорудят из них... сферу Дайсона. То-то скучища - жить в такой скорлупе!
Юлий вспыхнул, сказал с досадой:
- И что ты за человек, Валерий! Скептик унылый.
- О чем спор, братья по разуму? - спросил кто-то из строителей за соседним столом.
- Юлий вот интересуется, что будет с Плутоном через миллион лет, хладнокровно отозвался Липатов. - Я ему и объясняю: состряпают из этой милой планетки Дайсонов шар. Расселятся в нем потомки: кругом все приглажено - ни тебе океанов, ни гор, ни бугорка даже плюгавого! Звезд совсем не увидишь, разве в люк будут выпускать по выходным дням...
Монтажники хохотали. Странников молчал, только щурился страдальчески.
- Да и теперь ненамного интереснее, - входил в раж Липатов. - За нас ведь все великие люди измыслили, машины рассчитали. Солнце изготовить - пожалуйста! Плутон во вторую или там девятую Землю превратить - извольте! Тут тебе и киберов армия, и энергии океан, и сверх того - всяческие меры предосторожности, чтобы ребро нечаянно но помял или не уплыл случайно в космос по свободной параболе... Нет, ребята, не в тот век я родился! Вот бы жить в то время, когда изобрести паршивый каменный топор было уже гениальным открытием. Я серьезно, не смейтесь. И уж пусть лучше моим прародичем будет считаться заурядная мохнатая земная обезьяна, чем...
Липатов умолк, заметив, что стул Юлия пуст.
Странников, уединившись в безлюдной в этот час кристаллотеке, машинально просматривал экран-каталог. "Почему порой все так нескладно устроено, - с тяжелым сердцем размышлял он. - Один человек любит другого, тот же вовсе к любви безразличен. Зато есть третий... впрочем, не то. Валерий - чудесный, чуткий... тем более, зачем он - про сферу Дайсона и каменный топор?.."
В двери показался Липатов.
- Ю, насилу запеленговал тебя. Ладно, повинную голову меч не сечет, а?
Он сел рядом с пасмурным Юлием.
- Винюсь, ну! Но и ты хорош: намек на известную особу - раз, брошенное вслух обвинение в бесплодном скептицизме - два.
- Не будут Дайсонову сферу строить, - желчно сказал Странников. - Сама идея эта - чушь.
- Допустим. А куда людей девать? Придет время - планет в нашей системе мало станет для человечества.
Юлий порывисто встал, сцепил руки за спиной. Неторопливо прошелся вдоль стереобюстов великих людей прошлого. Остановился перед сурово, даже надменно взиравшим Гегелем.
- Не так скоро придет это время. И вообще - придет ли? Не надуманные ли это страхи? Ведь в гармонически устроенном обществе, какого никогда, понимаешь - никогда! - не знали раньше на Земле, станет возможным регулировать любые сложные процессы, в том числе стихийный пока процесс воспроизводства самого человечества. Коммунистическая цивилизация Солнца обязательно станет полностью самоуправляемой и самоконтролируемой! Идеологи, философы, экономисты старых формаций исходили из убеждения, что есть в обществе процессы, которые не могут быть подчинены контролю коллективного разума цивилизации и потому всегда будут развиваться стихийно. При капитализме, например, такой стихией было производство материальных благ. Во второй половине XX века некоторые западные демографы, социологи, экономисты, а за ними и политики подняли тревогу что на Землю якобы надвигается "потоп из живых человеческих тел" и что это грозит цивилизации гибелью. Зловещие прорицатели не видели выхода, так как судили о тенденциях развития человечества с позиций традиционного, но уже бесперспективного мировоззрения. Кассандры из стана деградирующих формаций полагали, что прогресс цивилизации в будущем, как и прежде, будет основан главным образом на анархии, игре случая. Нет, нет и нет! Коммунизм - вот цивилизация, которая со временем будет целиком регулироваться законами разума, целесообразности! Это будет касаться даже таких наиболее трудно управляемых сфер жизни общества, как воспроизводство его членов.
- Ты хочешь сказать, что перенаселение не грозит нашей цивилизации? спросил посерьезневший Липатов.
- Конечно! - убежденно воскликнул Юлий, приблизившись к самому краю террасы, которая за невидимой стеной обрывалась в пустоту. Там, в головокружительной глубине, висел пепельно-серый диск Плутона.
- Сотни и сотни лет человечество потратит на освоение "своих" планет. То будет тяжелая, грандиозная работа. Она потребует и героев и жертв! Но ведь близится время, когда наши корабли отправятся к звездам. Потомкам предстоит освоение еще и других планетных систем! Нет, нам не скорлупой Дайсоновой надо обрастать, а идти вдаль, разбрасывать искры жизни и разума по Вселенной!
Липатов, задумчиво опустив голову, перебирал сверкавшие кристаллы книг, в беспорядке рассыпанные на миниатюрном столике.
- Может, ты прав. Ведь я иногда завидую тебе, Ю: ты способен жить одновременно и в настоящем и в будущем. Это, должно быть, "от бога". Мне - не дано. Задумаешься иной раз над этими великими вопросами - и страшно становится. Знаю, наука все может, все совершит. Рукотворные звезды зажжем. Мертвые планеты переоборудуем для жизни. Человека на атомы, на кванты света разложим и вновь, как мозаику, соберем, заменив изношенные органы новыми! Книга, говорят, скоро выйдет - "Полная физико-математическая модель человека". Любовь - такие-то центры мозга, столько-то колебаний в секунду, радость такой-то центр, столько-то колебаний... Горе, грусть, вдохновение - все опишут в формулах! А мне страшно, понимаешь? Человек к какой-то чудовищной точке идет. Я буду рыдать, потеряв близкого, а мне скажут: чудак, это всего-навсего 150 колебаний "контура горя" в твоей башке. Мы вот сейчас его выключим - и все в порядке. Нет, не люблю я заглядывать слишком далеко! Ты не подумай, что я как страус... Я ведь ищу, бьюсь о стену времени, но мне гораздо труднее пробить ее, чем тебе...