— Мы с мужем подумываем купить ранчо Томпсона, когда его выставят на торги, — вдруг услышала она пожилой женский голос, доносившийся из соседнего прохода.
Чтобы лучше слышать, Ава подъехала поближе к маринованной свекле.
— Бен Томпсон продает свою землю? — спросила другая женщина. — Это ранчо принадлежало его предкам бог знает сколько лет.
— Так говорят в городе, Сара, вот и все. Он теперь не может его содержать.
— Какая жалость.
— Мы с Карлом другого мнения.
— Шери-Энн, это ужасно! — с упреком сказала Сара.
Женщина, которую звали Шери-Энн, чуть понизила голос.
— Так ему и надо, вот что я скажу. Он очень плохо обращался со своими работниками, а с собственными дочерьми обошелся и того хуже.
В груди у Авы защемило. Да, ее отец не отличался добротой по отношению к своим работникам и гнусно поступил с ней самой. В этом женщины были правы. Но Бен все-таки ее отец, а ничто так не задевает человека, как попытка оскорбить его родных.
— Говорят, он сильно изменился после того, как его сбила машина несколько лет назад, — сказала Сара.
— Я ничего об этом не знаю. Но позволь тебя спросить: насколько может измениться человек в его возрасте?
Женщины пошли дальше по проходу, и их голоса постепенно замолкли. Чтобы избежать встречи с ними, Ава покатила свою тележку в противоположном направлении. Вопреки ее стараниям выкинуть все это из головы, ее мысли продолжали вертеться вокруг подслушанного разговора.
Как бы ей ни хотелось согласиться с мнением Шери-Энн о том, что ее отец вряд ли изменился, она все равно не могла полностью отмести такую возможность. А если такое все-таки произошло, сможет ли она когда-нибудь дать ему шанс доказать это?
— Вы уверены?
— В данный момент я нахожусь в архиве, мистер Редвулф.
Солнце уже садилось, и последние лучи проникали в кабинет. Джаред сидел за письменным столом, чуть подавшись вперед, и сжимал в руке телефонную трубку так сильно, что не удивился бы, если бы она переломилась.
— Они могли пожениться за пределами штата.
— Нет, — решительно ответил частный детектив. Мой приятель из ФБР кое-что проверил. Такой вариант отпадает.
— А что у Лили записано в свидетельстве о рождении?
— Отец не упоминается, только мать. Говорю вам, Ава Томпсон замуж вообще не выходила.
Пробормотав проклятие, Джаред уставился в окно, из которого открывался впечатляющий вид на обширные угодья.
— Какого тогда черта ей понадобилось говорить мне?..
Джаред не закончил вопроса, потому что детектив произнес:
— Вот это, думаю, может показаться вам интересным.
— Что именно?
— Я тут кое-что проверил и выяснил, что на протяжении всего времени, что мисс Томпсон жила в Нью-Йорке, она ни с кем не встречалась.
— Повторите это еще раз.
Джаред слышал, как детектив перелистывает страницы.
— Во всяком случае, не всплыло никаких имен.
А вы знаете, как тщательно мы работаем.
Да, Джаред это знал. Поблагодарив детектива, он положил трубку и потер подбородок. Он не мог решить, какое чувство должен испытывать, узнав подобную новость. Конечно, он рад, что больше никто не заявит прав на отцовство в отношении Лили и что никакой другой мужчина не жил с ее матерью. Джаред был потрясен, что четыре года Ава ни с кем не встречалась.
Но самой сильной эмоцией, будоражившей его кровь, являлся гнев. Ава солгала ему о своем замужестве. Она опять ему солгала!
На одно краткое мгновение он даже задумался, не было ли ложью и то, что Лили — его ребенок. Но эта мысль тут же исчезла. В Лили он находил и свои черты, и черты Муны, и своей матери. У нее были его глаза, и он сердцем чувствовал, что Лили его дочь.
Но что же тогда получается? Зачем Ава сбежала в Нью-Йорк? И зачем нужно было врать о другом мужчине? Может, он правильно считает, что Ава, узнав о беременности, решила, что Джаред не сможет их содержать? Или имеется что-то еще, о чем она умолчала?
Джаред вскочил с кресла и принялся расхаживать по кабинету. Отчего вдруг все стало таким запутанным? Он злится на женщину, которая подарила ему Лили; злится на женщину, которую желает больше всего на свете; на ту, рядом с которой когда-то был безумно счастлив. Куда подевалась его решительность?
Пальцы невольно сжались в кулаки. Он хотел предъявить Аве то, что узнал. И в то же время не хотел слышать ответ. С того момента, как они встретились в магазине миссис Бентон, он хотел лишь одного: держать ее в объятиях, слышать ее стоны, когда их тела сливаются воедино.
Хотя бы еще один раз. Чтобы вспомнить и забыть.
Хотя бы еще один раз, а потом из головы и сердца — вон.
Пробормотав проклятия, Джаред вышел из кабинета и направился в единственное место, где было возможно обрести душевное равновесие.
Высоко в небе сияла полная луна и освещала тропинку, вьющуюся по склону холма. Тим Донахью показывал Аве дорогу. Со всех сторон слышались отрывистые крики вышедших на охоту пум. Они доносились издалека, но все равно казалось, будто они окружают этих двух людей, идущих по земле Редвулфа.
Но сердце Авы гулко стучало в груди не только из-за того, что она оказалась в центре этой дикой территории. В нескольких ярдах впереди в глубокой яме тлел огонь, а за ним стояло удивительное сооружение — потогонная хижина Джареда, поддерживаемая несколькими деревянными шестами.
Раньше, когда они были близки, Джаред рассказывал ей о подобных хижинах, но, конечно, на земле ее отца построить нечто подобное не представлялось возможным.
— Мы почти на месте, мэм.
Ава благодарно улыбнулась своему симпатичному проводнику.
— Спасибо, Тим.
— Он не обрадуется, что вы пришли. Во всяком случае, в первый момент. Дайте ему какое-то время.
— Времени у меня, к сожалению, немного.
Он усмехнулся.
— Знаете что, мисс Томпсон?
— Просто Ава.
— Хорошо, Ава. Он хочет простить вас.
Женщину поразила прямота этого человека.
— В самом деле?
Тим кивнул.
— Только Джаред не знает, как это сделать. И боится, наверное. Но вы ему поможете, верно?
Не дожидаясь ответа, Тим взялся за край шляпы, подмигнул Аве и направился обратно к дому, быстро скрывшись за холмом.
Какое-то время Ава смотрела ему вслед, думая о словах Тима. Правда ли это, возможно ли такое? Потом повернулась в сторону хижины и пошла дальше.
Ступая легко и осторожно, словно боясь нарушить покой священной земли, она обогнула костер и подошла к завешенному брезентом входу. Здесь сильно пахло каким-то особым дымом, а изнутри доносился низкий, ритмичный и невероятно красивый звук. Джаред молился. Но о чем — она могла только гадать.
Задержав руку на теплом брезенте, Ава подумала, не лучше ли ей догнать Тима и вернуться в дом. Ведь поговорить с Джаредом она могла и позже. Но какая-то неведомая сила вынудила ее отогнуть брезент и ступить внутрь.
Ее встретила волна нестерпимого жара, а запах дыма и полыни обжег легкие. С трудом вдохнув, она потерла глаза, чтобы лучше видеть. Хижина освещалась лишь несколькими гладкими, раскаленными на тлеющих углях камнями величиной со средних размеров дыню.
Мгновенно вспотев, Ава ждала, когда глаза привыкнут к темноте. Наконец она увидела Джареда. Он сидел перед углублением с камнями совершенно обнаженный, голова опущена, а черные волосы разметались по плечам.
— Джаред?
Он медленно поднял голову; его лицо было залито потом, а глаза горели огнем, причину которого она назвать не могла.
Ее тело возбужденно встрепенулось.
— Похоже, ты специально застаешь меня голым, произнес мужчина хрипловатым голосом.
— Я не нарочно, уверяю тебя.
— А сама-то уверена?
Она совершила ошибку, помедлив с ответом, и его соблазнительные губы тронула мрачноватая усмешка.
— Ну, на этот раз я отказываюсь прикрываться, сказал он. — Ты на моей территории, в моем убежище.