– Республика Каракорум. Нойон. – Он подбоченился, шутливо показывая всю гордость за свой титул и державу.
– А, сосед! – обрадовался Крапивинцев. – Так вот кто нам дань за триста лет должен!
– Бзя на тебя.
– Нойон – это член хурала или должность? – поинтересовался я.
– Чины у нас – это темники, а главный – чингис, – хмыкнул он.
– Оригинальное у создателей шоу представление о титулах и культурах, – хмыкнул Мишка. – Так и слышу это звание: темник тайной полиции или – темник флота.
– А вы, синклитик Крапивинцев, полагаете, что звание друнгарий разведки звучит лучше? – усмехнулся я. – Ну что, уважаемый нойон, будем дружить командами? Мы с Бизантия.
– Потопчем мы вашу землю своими монгольскими копытами, – злорадно сообщил Юра.
– А что, у монгол вместо ступней выросли копыта? – удивился я.
– Не знаю, я кореец, – хмыкнул Пак.
– Господа участники, прошу всех собраться по командам и подойти ко мне, – донесся до нас усиленный микрофоном голос одного из кураторов.
Все они, все десять, стояли на небольшом возвышении у стены с лицами такими торжественными, будто парад собрались принимать. Ну в некотором роде так оно и было, наверное.
Последовавшие речи на тему «Штроили мы, штроили и наконец поштроили, да здараштвуют мы, ура» команды слушали, не построившись в четкие когорты, как имперские штурмовики при прибытии императора на Звезду Смерти, а стоя аморфными, частично смешавшимися между собой группами, отчего на экране все выглядело, наверное, не столь патетично, как хотелось бы устроителям, но вышло все равно довольно торжественно. Затем откуда-то появились официанты с шампанским, все дружно хряпнули по бокалу, перебили на удачу фужеры об пол и под руководством своих кураторов разошлись по соответствующим державам – секциям здания.
Здоровущие двери, почти ворота, ведущие в помещения, которые становились для нас новым домом на какое-то время, за нашими спинами закрылись с шипением гидравлики и металлическим звуком. Ну прям чисто шлюзы!
Вообще строительство под проект нового здания где-то за МКАД, здоровущего, как киностудия, удивило лишь поначалу, до знакомства с его технической начинкой. Теперь это уже воспринималось как некая мелочь, недостойная даже упоминания.
В большей части этой трехэтажной махины ни я, ни кто-либо еще из участников шоу никогда не бывал, да и вряд ли когда побывает. Разве что с официальным визитом на другую планету полечу, а так мое жизненное пространство в ближайшее время будет ограничено несколькими комнатами: рабочим кабинетом наместника, спальней, ну столовой там, санузлом, еще кой-чем по мелочи… Проще говоря, я по своей воле оказался заперт в камере-одиночке повышенного комфорта. Каких-то там статистов еще обещали, типа секретаря, службы личной охраны, но это, согласитесь, не в счет – я их и видеть-то почти не буду. Наверное.
Сразу после входа в, как это официально называется, сектор «Бизантий» нас разделили: Ника утащила дукса с друнгариями в столичные апартаменты знакомить с обстановкой – и ведь не только через экран, но и вживую смогут общаться, редиски, не то что прочие убогие! Мне же выделили другого гида, которого я до сего дня ни разу не видел. Жирно больно мне целого куратора выделять, похоже. Ну и фиг с ним, я не гордый.
Для начала мне показали, где и как я могу отдыхать. Ничего так, знаете ли, могу. И гостиная-то у меня, оказывается, есть, и сауна имеется, спальня со стоящей в центре кроватью на пять борцов-сумоистов тоже, камин и бар в наличии, и еще куча разного всего: шикарные условия для релаксации создали, ничего не скажешь. Я сразу подумал, что толком поюзать все доступное великолепие фиг дадут.
Затем почапали на рабочее место. Ну, сначала мне показали комнату связи с залом заседаний синклита, типа защищенную-презащищенную от прослушивания и перехвата. Ага-да, счазз! Знаем мы вас, были вы у нас, только после вас пропало ведро помоев у нас! Нет таких шифров и кодов, которые нельзя сломать, и передачи, которую невозможно прослушать, – было бы желание. А в том, что такое желание у соседей возникнет, это к гадалке не ходи. Ну да за это пускай голова у Солодухиной болит – она у нас контрразведка.
Сама комната… Не, вообще-то это громко сказано – комната. Овальная дверь в стенке, а за ней капсула навроде яйца-переростка, с креслом, убогой панелью управления – только голосовать, и здоровенным экраном, типа лобовухи у ероплана. Пока матовый, непрозрачный, но при включении обещали вид на зал и мою голограмму соответственно. Интересно, правда, или это яйцо Кощеево прямо в зал и выходит? Наверное.
– При необходимости, – произнес замкуратора по вопросу введения лантухов в курс дела, – возможна конференция из вашего кабинета или других мест, но это не приветствуется. По вводным данным такое допустимо лишь в экстренных случаях.