Дима сделал вид, что увлечен негромкой беседой с Цэлмэг, и ничего не заметил.
Кстати, не наврал Скуриди – девочки действительно замечательные, прекрасные особой, восточной красотой. Вот и за что этому сморчку пузатому такое счастье: целых три роскошных девицы под боком. А у меня – Анжела. Тьфу! Справедливости в мире нет!
– Напрасно, жалеть будете! – Я шутливо погрозил нойону пальцем. – Впрочем, я уже в паре шагов от того, чтобы превратить планету в курортную столицу всего Скопления! Вас, темник, мне сами боги послали, не иначе. Вы представляете, если будут установлены добрососедские отношения, что начнется? Скупайте акции компаний, занимающихся перевозкой пассажиров. Не прогадаете!
– Благодарю за совет. – Он даже склонил слегка голову в знак согласия. – Однако, говоря об установлении дипотношений, вы употребили слово «если». Полагаете, могут быть какие-то препятствия? У стремления наших великих народов жить в мире есть противники?
– Противники? Ха! – воскликнул я. – Косность, ханженство и недальновидность синклита – вот они, эти противники! Вы даже не представляете, какие деньги теряет бюджет Роксаны из-за того, что они запретили мне легализовывать детскую проституцию на том основании, что это, видите ли, аморально. Мы политики, мы выше морали! Ее для нас вообще нет!
Денецкий старался не смотреть на меня как на какое-то противное насекомое – мокрицу там или тарантула, но выразить на лице сочувствие моим неприятностям. У него, надо сказать, это почти получалось. Не права Ванина агентура – дипломатом Костя быть может. Только это ему не нравится.
– Наверное, и вас лично это разочаровало? – сухо поинтересовался туменчи-нукер.
– Нет, что вы, господин Чобайласан, – улыбнулся ему я. – Чистый бизнес. Детство – это прекрасная пора, но меня больше привлекают такие периоды жизни, как отрочество, юность и молодость. Ах, мои уже не вернуть, зрелость пришла.
Ромка чуть не нырнул в тарелку с каким-то рагу из бог знает чего. Но, скажу честно, это незнамо что сготовлено отменно.
– И вы полагаете, что эта косность воспрепятствует установлению дипотношений? – продолжил гнуть свою линию нойон. – Кто-то может воспротивиться?
– Самим отношениям – разумеется, нет, – радушно улыбнулся я своему гостю. – Но вот на каких условиях, это вопрос.
– И какими же будут эти условия?
– Не знаю, – легкомысленно отозвался я. – Мы с дуксом друг друга на дух не переносим.
Ложь всегда надо разбавлять правдой, которую легко проверить.
– В любом случае я на вашей стороне, – продолжил свой спич я. – Друнгарий армии, думается, также проявит понимание к моей, простите, вашей позиции. Мы с ней… сходимся во взглядах на деловой подход.
– И в чем же такой подход вы видите сейчас? – несколько удивился почти незавуалированному предложению о сотрудничестве посол.
– Кроме того, что я уже озвучил? Ну, представьте себе чисто теоретически. Если миры фронтира, Роксана и Увек, станут форпостами торговли между нашими странами, какие перспективы откроются перед их наместниками и теми, – я выразительно поглядел на Константина, – кто будет эту связь обеспечивать. Неужто купцы откажутся… Ну, не знаю, последовать вместе с крейсером, совершающим дружеский визит в соседнее государство? Пока мы не знаем пиратства, это верно, но это ведь не вечная ситуация – давайте будем реалистами. Или вот обустройство исправительных заведений. Дорогое удовольствие, верно? А я бы охотно принял каракорумских заключенных, у меня несколько рудодобывающих комбинатов на спутниках простаивают из-за отсутствия персонала. А так и расходов никаких, и в казну Каракорума доход в виде процентов от прибыли. Верно? Да мало ли что деловые люди могут придумать… к вящей славе и процветанию своих стран?
– Я с вами… кхм… абсолютно согласен, синклитик Киндяшков, – задумчиво произнес нойон. – И потому предлагаю поднять бокалы за плодотворное сотрудничество… кхм… процветание… кхм… наших держав и рост благосостояния… кхм… населения.
– Прекрасный тост! – провозгласил я, вставая. – Выпьем же за это!
Что могли сделать остальные? Только нас поддержать. Если уж начальство выпить предлагает, значит, это приказ.
Пир продолжался недолго – все уже были сыты. Юстиниан усиленно делал вид, что слаб на выпивку, и начал с интересом заглядываться на Анжелу, каким-то образом сумевшую выглядеть даже в парадной форме натуральной шамотрой. При выходе всех откушавших из зала он даже приобнял ее за талию и что-то шепнул, на что она разразилась хохотом. Боже, того презрения к нам всем, какое плескалось в глазах Чобайласана и флигель-адъютантш Денецкого, хватило бы на тысячу проповедей о пороках.