– Устроил аварию на челноке, который вез их на «Спафос». Машина упала в океан, пускай теперь попробуют разобраться, что с шаттлом произошло. Если вообще его найдут: поиски-то мои люди в основном осуществляют. – Я изобразил самодовольный смешок. – И потом, я же только что нагнул на переговорах вашу державу. Кто подумает о моих связях с Каракорумом? Для этого нужно быть совсем уж параноиком.
– И все же будьте осторожнее, – произнес резидент, подумал немного и добавил: – Как скоро вся эта суета уляжется?
– Скоро, не сомневайтесь. Ниточки оборваны. Но, уважаемый Джучи, я бы хотел быть в курсе тех операций, которые на моей планете проводит темник Хапин.
– Я передам, – сухо ответил тот.
– Вам много чего нужно передать, мой дорогой, – зло усмехнулся я. – Особенно стратегические планы Бизантия, которые синклит утвердил час назад. Конечно…
Я помолчал несколько мгновений.
– Если мы сойдемся в цене, уважаемый Джучи. А цена будет большой. Да, лапочка вы мой, совсем немаленькой.
– Сейчас у меня нет связи с центром, – нехотя признался резидент. – Контрразведке откуда-то известно мое описание, включая биометрические параметры.
– А вы почаще ведите грависвязь с центром, стоя у полицейского сканера в метро, – фыркнул я. – Там вас и срисовали. Ладно, обеспечу я вам эвакуацию на одну из планет системы. Но сначала обговорим цену информации. Вы ведь полномочны вести такие переговоры, Джучи?– Он? – поинтересовался Скуриди.
На мониторе камеры наружнего наблюдения высокий и худощавый мужчина с усиками, чуточку смугловатый (или же просто загорелый), неуловимо напоминающий своей внешностью Джохара Дудаева, протянул документы таможенному служащему адрианопольского космопорта. Простую дорожную сумку, перекинутую через плечо, он к осмотру даже и не думал предъявлять, что и неудивительно: по бумагам (хотя какие там бумаги – пластик, чипы…) этот человек числился высокопоставленным сотрудником отдела собственной безопасности бизантиумской контрразведки.
– Не-а, – флегматично ответил я. – Ни разу не он. Разве что на Каракоруме насобачились подделывать не только внешность, но и биометрические параметры, причем до полной неузнаваемости.
Я покосился на Диму и Анжелу – те только развели руками. Нет таких данных, мол. Присутствующий здесь же, в зале оперативного контроля, Ласкарис Намбит отрицательно покачал головой – значит, контрразведка тоже с таким не сталкивалась. Пока. Хотя работы в этом направлении на Бизантии, где расположена львиная доля всех НИИ, и ведутся, точно знаю. Вот только результаты пока отсутствуют напрочь.
Таможенник меж тем считал сканером показания с мультипаспорта, как я это обзываю, выпучил глаза и, вытянувшись по стойке «смирно», начал что-то докладывать подателю аусвайса. Тот в свою очередь улыбнулся и знаком предложил своему собеседнику присаживаться: судя по шевелению губ, еще и сказал нечто успокоительно-одобряющее. Жаль, звука нет, но в преддверии операции «Эвакуация» мы сочли устанавливать дополнительное прослушивающее оборудование в порту необоснованным. О чем они говорят, это мы и так потом прослушать сможем, поскольку все беседы на таможенных постах пишутся, а вот прямо сейчас нам его речи без надобности.
– Курьер? – все так же односложно поинтересовался Иван, не отрывая взгляда от изображения.
– Ага. Гонец – золотая пятка, – согласился я. – Прибедняется резидент, на жалость давит, мол, помогите Пятачку – это я. Контрразведка зрения лишает. Ничего, к началу «Согласия» мы этого пердуна найдем – быть того не может, чтоб он на остатки своей агентуры в центре связи не вышел за это время. А пока пускай его человек дезу в родные пенаты везет.
Какую лапшу я на уши Джучи навешал, боже ж ты мой… Да что лапша? Спагетти натуральные! Как я плакался о подлости людской, как жаловался на свершившийся за моей спиной бесчестный заговор дукса Черикаевой и консула Пирского! Определенно зря я в юности пошел на юрфак, а не попробовал свои силы в Щукинском – какой талант пропал, ей-богу, вашу мать. Как резиденту Каракорума живописал я операцию «Фестиваль» в моем более чем вольном изложении!
Нет, вообще-то довольно правдоподобно описал (пиратскую его часть, я имею в виду), скромно и застенчиво умолчав о своей роли в его создании и исполнении. Версия для Каракорума, если изложить ее вкратце, сводилась к следующему: покуда ваш покорный слуга прозябал на станции «Батыр-1», верой и правдой служа своей игровой отчизне, справедливому грабежу Ахайи, а также миру и госбезопасности во всем мире, сенат и синклит за нашими спинами уже столкнулись в желании лишить остальных участников «Ахайской организации экономического сотрудничества» их законной добычи. Не своими руками, разумеется (чревато это), – обратились в консисторию и таки договорились. Не иначе либо префект разведки Куделько, либо наш друнгарий Скуриди с ней вась-вась имеют. Так что, люди добрые, сторожитесь – негодяи хотят грузы ваши, заводы да фабрики в разобранном виде у перевозчиков отнять и препозиту Маскаеву за полцены сбыть. Чтоб, значит, Каракорум об Пеллу зубы себе обломал. Разумеется, пришлось выложить изрядную часть реальных действий по «Фестивалю», дабы мои слова можно было легко проверить и убедиться, что я отнюдь не лгу (хе-хе) своим друзьям и союзникам, а действую исключительно из трепетной любви и привязанности к их денежкам.