После провальной танкодесантной операции на дно пролива (или, как поглядеть, успешное – до дна-то все добрались стопроцентно) на орбите над Пиреем и Адрианополем началось сосредоточение ударных группировок дредноутов и тяжелых крейсеров. Я уже морально подготовился к тому, что сейчас Денецкий попрет напролом, не считаясь с потерями, и мне придет конец (да, героический, но все равно конец), однако, видимо, горячее желание прихлопнуть защитников побыстрее у него натолкнулось на доводы разума об овчинке и выделке, и, вместо атаки из заоблачных эмпиреев, командующий десантом получил приказ начать атаку по предыдущему плану. С учетом того, что себастийская группировка превосходила защитников Пирея не только качественно, но и количественно, верной дорогой пошли, товарищ нойон.
Вот тут и пришлось мне выкладывать свой последний козырь – самолеты. Самые, понимаешь, обыкновенные, на анграв-реактивной тяге истребители-бомбардировщики обычных земных размеров. В большинстве своем – беспилотные (а где бы я столько пилотов-то взял?). Вооруженные полудюжиной ракет каждый и ведомые убогой программой «все, что дальше отметки и не самолет, – обстрелять, потом протаранить». Ни щитов, ни брони, ни даже дистанционного управления (последнее – чтоб каракорумские войска РЭБ управление не перехватили), самая убогая электроника и не менее беспонтовая система наведения на ракетах, вплоть до НУРСов… Копеечные машины, зато их много. При отсутствии умения – воюем числом. А что делать?
Козырь оказался, прямо скажем, хиленький. Ну не буб тузей ни разу. Пяти сотням еропланов удалось уничтожить буквально считаные единицы глайдеров (ну а что, зенитки же и у каракорумцев есть, а применять их вера не запрещает), но вот повредить удалось едва не половину. А поврежденный глайдер – это нелетающий глайдер. Так вот и получилось, что к Пеленорским высотам вместо усиленного корпуса выдвинулось только две дивизии, из которых одна – линейной пехоты, мало чем превосходящая (кроме выучки) стратиотов.
И грянул бой! Сквозь дым летучий монголы двигались как тучи – куды ж они все прут?..
В основном, конечно, в лоб, прямо и бесхитростно. А потому что при попытке «хитростного» охвата по берегу боевые субмарины, те самые, которые амфибии до этого перекоцали, подвсплыли на малую глубину и из подводного положения отработали по каракорумцам из установок залпового огня, сами оставаясь при этом абсолютно для врага недосягаемыми.
Нет, с орбиты по ним «шрапнелью» в ответ долбанули… Испарили несколько кубометров морской воды… С учетом малой шумности плазменного взрыва и отсутствия у этого заряда акустической ударной волны, никого не потопили – зато устроили сезон лондонских туманов в Пирее и окрестностях.
Ага, и догадались, наконец, что с моими надводными конвоями именно так и надо бороться – хорошо, что у меня на этот момент в открытом море уже почти никого не осталось. Додумайся Костя бомбить корабли в море раньше – фиг бы я чего смог довезти до обороняемого пункта.
Кажись, я собственными руками загнал корпус в котел. Потому что, даже если бы у Денецкого кончились вдруг шрапнельные торпеды, отбомбиться по переполненному порту Пирея – от такого удовольствия он отказаться не смог, подлюка такая.
Млин горелый.
Следующие сутки не ел Айболит, не спал Айболит… Курил Айболит, или, вернее, Ойподох, сигарету за сигаретой, хлестал кофе чашку за чашкой, отрываясь от непосредственного управления битвой на Пеленорских высотах исключительно в туалет, ярился, но, сколько веревочке ни виться…
Довольно ограниченное количество транспортных субмарин быстро достаточного подкрепления доставить обороняющимся не могли, не говоря уж о том, чтобы вывезти их из города всем скопом. Каракорумцы же в свою очередь не только ударными темпами починили поврежденные авиаударом глайдеры, но и нарастили себастийскую группировку до двух полноценных армий, что давало им возможность быстро менять измотанные или понесшие большие потери части на фронте, непрерывно накатываясь на позиции, волна за волной, не столько стремясь проломить порядки обороняющихся, сколько размыть их, заставить истаять.
При этом не надо считать Костю дураком: в один Пирей он, словно носорог, не уперся. Остальные его силы, высадившиеся в Себастии, молниеносными ударами завладевали окрестными городами, городками и городочками, представлявшими хоть какую-то ценность. Ну, или не завладевали (по крайней мере, не сразу), если встречали сопротивление.
Неприятным сюрпризом стал штурм амфибийными глайдерами подводных городов – я-то уж, грешным делом, думал, он не решится повторить их высадку после пирейской бани, однако… Вот… Ударные субмарины, прикрывавшие фланги Пирея, поспели защитить только Посейдонию, город на тридцать тысяч жителей. Остальные пали почти без сопротивления. Ну и были-то вовсе без гарнизонов.