Толстый ковер делал мои шаги неслышными, да и подошва у моей обувки без гвоздиков и подков, тонкая, мягкая, почти как на мокасинах.
— Синклитик, мы прибыли. — донесся из динамиков голос Романа.
Я кинул взгляд на часы. Ну да, все верно, он уже две минуты как дежурный по стране.
— Входите, жду вас. — ответил я, проходя к своему креслу, и становясь справа от него.
Флигель-адъютанты не заставили себя долго ждать: моментально втянулись внутрь и выстроились в шеренгу у двери.
— Присаживайтесь, товарищи. — я указал чубуком на кресла у стола, старательно, насколько мог, копируя интонации (и акцент) Вождя Всех Народов. молодежь явно ошалела от такого приема, но приказ исполнила. Я же, попыхивая трубкой, продолжил. — Сегодня для всех нас, не побоюсь этого слова, великий и решительный день. Сегодня, Синклит и народ Бизантия доверили фактическое руководство разведкой своей державы синклитику Киндяшкову. Товарищ Скуриди, оставив за собой звание друнгария разведки, отныне исполняет исключительно представительские функции. Это секретная информация, предназначенная только для вас троих.
Лица моих помолодевших, и на треть сменивших пол Поскребышевых вытягивались с каждой фразой все сильнее.
— Как вам наверняка известно, в службе разведки имеются три основных направления: разведка экономическая, разведка политическая, и разведка военная. Товарищ Киндяшков полагает, что руководителями этих направлений никак нельзя ставить людей случайных. Есть мнение, поделить эти должности между его флигель-адъютантами, с соответствующим увеличением жалования.
Я хитро глянул на вконец ошалевших от такого пассажа секретарей, усмехнулся, выбил трубку, и, уже нормальным голосом, закончил:
— Так что, ребятки, разбирайте — кому какое направление.
Ромка почесал в затылке:
— Я бы политическую разведку выбрал, синклитик.
— А я бы военную взяла. — негромко добавила Анжела.
— А мне все равно, — нервно хохотнул Дима. — Я все три направления представляю слабо. Могу и экономическую, чего уж.
Мндя. Безопасность Бизантия в надежных руках… Впрочем, если снова раскурить трубку, то вполне можно ответить возможным критикам такого решения, что "Других писателей у нас нэт".
— Ну и прекрасно. — я улыбнулся. — Так и решим. Теперь просто хорошая новость.
Открыв ящик стола, куда я переложил из кармана коробочки со знаками "За безупречную службу", и повернувшись к адъютантам, я предложил подходить по одному. Ребята подходили, я жал им руку, говорил "Благодарю за службу" и приглашал следующего, ничего не объясняя.
Ромка, правда, открыл коробочку еще до выхода из кабинета. Глаза у него такие большие-большие стали, будто ему крокодил минет делает.
За приемом дел по разведке, с постоянными отвлечениями на дела вверенной планеты, я засиделся глубоко заполночь. Анжела уже дважды, по моей просьбе, делала кофе, и приносила его, покачивая бедрами (что толку — одна была баба в пределах шаговой доступности, хоть и страшная, да и ту Юстиниан из под носа увел) и поблескивая свежей планочкой на груди повседневного кителя, а дела все не заканчивались. Наконец, когда я, зевнув особенно сладко, решил уже идти спать, из динамика раздался голос Анжелы.
— Синклитик, в систему вошла яхта представительского класса. С нее ведется постоянная повторяющаяся передача для вас.
— Давай. — вздохнул я. — Выводи на экран.
Тотчас на экране возник молодой, не старше тридцати, привлекательный мужчина с изумрудно-зелеными глазами и темно-каштановой шевелюрой.
— Приветствую наместника Роксаны. Я Дмитрий Новохатский, эфор Ареопага Ахайи. На этой яхте к вам, для ведения тайных переговоров, направляется архонт Виниченко. Прошу принять и выслушать нашего посланца для блага обоих наших народов.
— Тьфу. — произнес я огорченно. — Что им, в Анжелкину смену мёдом тут намазано что ли?
Часть II. Голактеко опасносте!
Я, словно серый кардинал,
Вершения судьбы десница:
Гребу чужой ладонью жар.
Но не боюсь сам запылиться!
Пусть думают кто что захочет,
Ругают, хвалят, мне — до фени.
Иду я к цели днём и ночью,
Лишь вверх шагая по ступеням.
Не могу сказать, что голографическая видеосвязь мне нравится. Не то, чтобы она некачественная, отнюдь. Смотришь на изображение, и у тебя создается полное впечатление присутствия собеседника: никакой тебе полупрозрачности или подергиваний картинки, как в "Звездных войнах", все кошерно и симпатично. Но вот печаль — для того, чтоб собеседник тебя также воспринимал, как объемную фигуру, надобно стоять (ну, или сидеть, что некомильфо) на сравнительно небольшом пятачке, из которого выходить нельзя ни под каким предлогом. Жестикулировать тоже активно не стоит, чтоб во время беседы часть руки не исчезла. Церемониальная, в общем-то связь в чистом виде. Что ж, если архонт Виниченко так уж желает общаться по высшему, так сказать, разряду, то фиг бы с ним, потерпеть можно. Тем более, если недолго.