– Как же это тебе удалось, Санечка? – недоумевала Женя, имея в виду двадцать "Эллингов", выпущенных цехом под моим "мудрым руководством". – Ты что же, действительно умнее заводских инженеров?– Бог с тобой! Все куда проще... По стандарту, для освоения изделия в производстве достаточно иметь конструкторскую документацию, маршрут изготовления и технологические инструкции на каждую, даже самую пустяшную, операцию. Разумеется, производство должно быть обеспечено материалами, инструментом и оборудованием. Но это "по стандартам", а в жизни требуется еще нечто, никакой документацией не регламентированное. Требуется, чтобы люди вложили в изделие частичку свой души. Это даже в самом понятии освоение производством слышится. Освоить -значит, сделать его своим, немножко даже родным. А мой прибор для цеха пока чужой... Бердышев все это прекрасно представляет, поэтому и предложил мне сделку. Фокус тут не в двадцати приборах, хотя и они очень нужны, а в том, чтобы живым примером приучить цеховой персонал к действительному освоению.
– И тебе это удалось за четыре недели?
– Частично удалось, Женечка, потому что я сломал у цеховых работников отношение к "Эллингу" как к чему-то безнадежному. Но впереди еще у меня огромные хлопоты, от этого не уйти.– Ой, как мне тревожно, милый Санечка! А комнату эту у нас с тобой не отберут? – засмеялась Женя.
И утром одновременно проснувшись, мы не могли налюбоваться потолком, стенами, паркетом и эркером своей комнаты. В тот день и была памятная прогулка по сквозному уже лесу, устланному ворохами листьев, пахнущих хмельно и терпко, как хорошее сухое вино... По возвращении я сидел у себя в эркере на краю тахты над рукописью статьи об эффекте схлопывания плазменного сгустка. Женя с гранками и карандашом полулежала на тахте за моей спиной. Изредка она протягивала руку и гладила мои позвонки. Не отрываясь от работы, я заводил свою руку за спину, наши пальцы сцеплялись, заряд нежности каждого из нас уходил в другого, и деловая атмосфера восстанавливалась... Рано утром в понедельник я впервые проводил Женечку на работу, то есть до электрички. А вечером ждал ее на перроне. И вот она вышла из вагона какая-то небывало освещенная изнутри, прямо-таки излучающая каризну крылатыми своими глазами.
– Что я тебе скажу! – шепнула она по дороге. – Вот только домой к себе придем и скажу. На улице мне это говорить не хочется.
Я до предела был заинтригован и все ждал ее сообщения, пока она, задвинув шторы и зажегши свет и наведя порядок на столешнице своего секретера, наконец-то обняла меня и зашелестела в ухо:
– У нас будет ребенок. И так мне хочется, чтобы два сразу!– Ты не ошибаешься?
– Нет. Утром меня немного мутило, я тебе жаловалась. На работе стало сильней. Я сказала сотрудницам, и они мне поставили диагноз. Это с первого раза под своей крышей, Санечка! И это у нас с тобой впервые. Ты рад?
Вопрос этот застал меня врасплох. Как раз по дороге от станции, полчаса назад идя рядом со своей красивой женой, я взволнованно думал о том, как это прекрасно: жить друг для друга. Двое – это же удивительное явление человеческой природы!.. Сообщение о третьем, который вторгается в радостное бытие двоих, было слишком неожиданным. Хоть немного бы, хоть с полгодика бы еще пожить нам для себя, ведь мы почти полтора года любим друг друга и только первую неделю – по-настоящему вместе!.. Ничего этого я вслух не сказал, но Женя, конечно же, уловила это мое замешательство. Она слишком была захвачена новизной своего небывалого состояния, потому только и не дала отпора рецидиву малодушия в милом своем Санечке...И у меня было что сообщить ей нового. Приказом директора меня перевели в цех на должность старшего технолога. Теперь мы становились людьми состоятельными, как-никак 160 рэ против 110, и премия будет теперь не квартальная, а ежемесячная – процентов пятьдесят-шестьдесят. При выполнении плана, разумеется, но ведь это все в наших руках!.. Вот это я Женечке и выложил. Сказал еще с улыбкой, которая казалась прилипшей к лицу, как паутина:
– Как видишь, одно к одному. Рост заработной платы чуть даже опережает рост семьи. Детям нужен крепкий папа, не так ли?
Женя не обрадовалась новостям. Как после заходякинской телеграммы она снова "врезала" мне, расставляя все по местам:
– Ты уверен, что моим детям нужен именно такой папочка, какого ты сейчас изобразил? Этакий, считающий копеечки?.. Тебя отрывают от науки, а ты радуешься доходам. Было бы еще чему радоваться, Саша. Я перепечатала сегодня твою статье на машинке. И что я тебе скажу, хотя я почти ничего не поняла в этом тексте... Вот пишешь ты до предела сухо и объективно, И все равно пробивается какой-то свет. Талант твой светится даже в построении фраз, в их ритме. Уж это я умею почувствовать, померь мне. А ты будто бы стесняешься своего таланта. "Введение" гак вообще выглядит, как извинение за то, что ты осмелился что-то открыть... Глупо! Слушай, нельзя ли этот приказ как-нибудь отменить?– Считай, что нет. Но пойми же, это назрело и самоочевидно."Эллинг" в цехе без меня все еще не идет. Я просто обязан так поступить. Хотя бы комнату вот эту я должен честно отработать... Да и что такое талант в нашем деле, если посмотреть? Буду очень талантливым старшим технологом цеха. Тебя это устроит?– Это не устроит тебя, Сашка, вспомнишь мои слова, да будет поздно. Не оглянешься, как за суетой уйдут годы. Когда ты летом в Коктебеле на это свое озарение вышел, что ты мне рассказывал – голова шла кругом в дождливый тот денек! Каплю звездного вещества ты держал в своих ладонях. Как я восхищалась тобой! Что же теперь?.. Вижу, в "Заключении" своей статьи вычеркнул мой Саня про "управляемый термоядерный синтез" и по-стариковски прошамкал: "Получено интересное решение одного нелинейного уравнения для неидеальной плазмы". Я правильно цитирую?.. Тем хуже. Нет вот, Санечка, в тебе свирепого мужского честолюбия! Ты считаешь это своим достоинством? Как бы не так!.. Слава честолюбцам, если они служат обществу, добру, разуму! Такой интуицией, как у тебя, обладает, быть может, один на сто тысяч самых талантливых инженеров. И ты стыдливо отходишь в тень?
– Ты преувеличиваешь мои таланты, Женька! Научный редактор моей статьи, быть может, еще разнесет ее в пух и прах. И окажется, что я просто не знаю каких-нибудь "азов", потому и пришел к столь "блистательной находке". Во всяком случае, такое не исключено.
– Ничего же себе "солнышко в ладонях", – покачала головой Женя.
Это еще не было ссорой, но впервые под своей крышей мы уснули не обняв друг друга до самого утра. Какой-то холодок овладел каждым из нас... На рассвете я проснулся с очень ясным пониманием свой вины. "За что? – спросил я себя и тут же ответил себе. – За малодушие перед ясным лицом Жениной радости – это раз! И за действительно лёгкое и безоговорочное отречение от работы в "науке" НИИ – это два! Оно-то при ближайшем рассмотрении действительно выглядит как отречение от Науки. Ладно бы согласился уйти в цех месяца на два-три, так нет же... Совестливость крестьянская решила все за меня..."Как это произошло?.. Стаднюк вернулся с совещания в дирекции, подозвал меня к своему столу и сказал: "Александр Николаевич, есть мнение руководства..." Я выслушал все его доводы в пользу предложенного Бердышевым перевода инженера Величко в цех старшим технологом. "Ну и "Эллинг" будешь дотягивать в процессе его производства. Ты сам знаешь, какую хорошую сделал лампу, но она "сыровата", согласись". Я выслушал все его доводы и засовестился и сказал неуверенно: "Наверно, вы правы, Георгий Иванович..." С насторожившей меня поспешностью Стаднюк набрал телефон и сказал секретарю директора: "Готовьте приказ на Величко, Валентина Григорьевна. Он согласен". И все! Все пути к отступлению для меня были отсечены. Господи, а дело-то все в том, что прежний старший технолог цеха просто-напросто "не тянет"! Насмотрелся я на него за этот месяц. Бердышеву на этом месте нужен толковый человек. Стаднюк же меня просто незадорого продал в рабство, лишь бы от него самого с этим "Эллингом" отцепились... Шахматист чертов!Утренним ясным сознанием я представил себе, чем обернется уже сегодня для меня это легко данное согласие. Кроме "Эллинга" в цехе выпускается еще десятка полтора подобных приборов. Через три часа я приму на себя всю ответственность за их качество. Технологическая дисциплина, вакуумная гигиена, требовательность к технологам, ведущим отдельные приборы, и к технологам на основных общетехнологических операциях, борьба за качество и надежность каждый день, каждый час. И план, план, план из недели в неделю, из месяца в месяц! Я едва не застонал и прижался лицом к теплому плечу жены, ища опоры и поддержки. Женя, не проснувшись до конца, похоже, почувствовала это. Она обняла меня и прижала мою голову к своей щеке.Через две недели в ноябрьские праздники у Жени случился выкидыш. Мы собирались в гости к Надежде в Староконюшенный. Уже парадно одетый, я сидел в эркере. Передо мною лежала схема маршрута сборки "Эллинга", и я пытался найти более оптимальную последовательность операций, чтобы избежать перекосов пушки, основной причины брака... Женя вошла в комнату бледная и растерянная. Она присела к секретеру, где у нее лежала раскрытая рукопись, и вдруг разрыдалась. Я бросился к ней. Узнав причину, я похолодел. "Вот и расплата за малодушие, – подумалось мне. – За то, что не было у меня радости, как у Жени!" В гости мы не поехали. Я тут же уложил ее в постель, сам присел рядом. Женя взяла мою ладонь и приложила к своему животу.