Пожалуй, следующая зима оказалась еще счастливее предыдущей! Мы получили через профсоюз вот эту "двадцатиметровку". Дочери уже начали ходить и лепетать, но Женя еще не работала. У меня креп ко наладилось дело в цехе, и я мог теперь выкраивать время для своего заветного, стал мотаться в Дубну – выпрашивать у физиков шеститонный магнит от списанного циклотрона. Пересветовские однокашники по МИФИ охотно его нам отдали, но на пути встал некий администратор, который никак не мог или не хотел определиться с формой финансовых расчетов и безаппеляционно говорил мне: "Да не нужен он вам, ей богу! Будет где-нибудь на задворках у вас ржаветь. Подумайте, во что вам обойдется одна только его перевозка!" Была мягкая многоснежная зима. Приезжая в Дубну, полупьяный от обильного тихого снегопада, я шел через лес к Ядерному центру, и радостно верилось -вот построим мы свою установку и тогда!.. В конце концов, "моя взяла", и шеститонный магнит на мощном "КрАЗе" поехал в Синявино.
Вакуумная камера, сделанная Рябинкиным по моим эскизам, была уже не просто разрядной трубкой, как в наших с Кухаревским экспериментах в Таганроге. Она допускала быструю переборку, обеспечивала смену наполняющих газов и подачу на электродную систему больших импульсных напряжений. Она была способна проанализировать параметры плазмы и "запомнить" явления, промчавшиеся за микросекунду... Впрочем, это чудо экспериментальной физики удалось довести до необходимого совершенства лишь к лету 67-го.Я тогда вернулся из Коктебеля, где Женя отважно осталась с дочками еще на один срок в "татарском домике". Как верилось в успех при первом включении установки! Но результат сильно разошелся с теорией – на пять, примерно, порядков. Не удалось нам сходу получить вещество звезд – "белых карликов". И потянулась эстафета переделок и усовершенствований. За два последующих года мы с Рябинкиным отвоевали только два порядка величины плотности. Эффект наблюдается, но в тысячу раз слабее ожидаемого! В чем причина? В чем?
Женя пошевелилась, подняла голову. – Не спишь. Почему, Санечка?.. Спи, родной.
И снова сладко уснула... Как это подтрунивает старый толстый лис Матвеев? "Что настоящему мужику от жизни нужно? – спрашивает он и начинает загибать пальцы. – Чтобы работа ладилась – это первое. Чтобы жена любила и дети хорошие росли – это второе и третье. На все это должно мужика хватать, и еще должно от него немножко оставаться для хобби – хочешь марки собирай, хочешь с удочкой у лунки на морозе сиди, а хочешь – бегай, как наш Величко, в лабораторию к Пересветову и делай неведомые миру опыты... Что там у тебя, Сашка, гениальный прорыв в неизвестность или бред собачий?" Сколько раз уже я сам задавал себе этот вопрос. Наверное, я уже давно забросил бы все к чертям, как после пролитой ртути, если бы не молчаливая готовность Рябинкина реализовать любую мою выдумку и не Женина энергичная вера в мой талант...Я стал думать о себе и о Жене, о самом удивительном чуде на свете – чуде совпадения, когда двое находят друг друга. Вспомнил один синий ветреный денек на Каре. Мне виделся неудержимый ход карской воды, плавные завитки и линии музыкального дыхания, врезанные в известняк сумасшедшими половодьями... И вот уже наша байдарка понеслась по Каре то ли к Ледовитому океану, то ли в сон...Проснулся от прикосновения Жениных губ к моему виску. Не отрывая глаз, попытался поймать ее, чтобы притянуть к себе и ответить жадным утренним поцелуем. Но Женя ловко увернулась, беззвучно смеясь. Она уже была одета к выходу и, отодвинув рукав, посмотрела на часики.– Вернусь поздно, – сказала Женя. – Нужно заглянуть к больной сотруднице. Тебе сегодня забирать дочерей из сада, не забудь! А еще купи в обеденный перерыв ведро слив. Вчера трайлер разгружали у овощного. Чудесная поздняя венгерка. Не скучай. Привет!Щелкнул замок входной двери. Зазвучали, затихая, каблучки на лестнице. Предстоящий день разворачивался в моем воображении планом последовательных действий.Перво-наперво следует разобраться, почему на операции заварки ^ стала сильнее нормы размагничиваться первая секция у "Эльфа". Второе: поручить кому-нибудь построить "статистику" для "Эликсира" и попытаться прокоррелировать ее с допусками на катоды. Не здесь ли отмычка к снижению брака? В обеденный перерыв сперва занять очередь у овощного, а потом забежать домой за ведром и заодно перекусить. После обеда внимательно пройтись с инспекторским надзором по линейке "Эха-1", даже там начала разбалтываться технологическая дисциплина. Нет, с этим можно и повременить до понедельника!.. После обеда старший технолог цеха, с ведома ревнивого Матвеева, разумеется, превратится в физика-исследователя. К тому времени Рябинкин должен бы уже подготовить установку... Впрочем, есть еще одна забота. Нужно еще зайти в кассу взаимопомощи, выписать три сотни – максимум, что дают в руки. С отложенными семьюстами это даст тысячу. А где взять еще две сотни? "Рениш" 1911-го года это здорово!Пора уже было поднимать дочек в детсад. Непростая задача – заплести четыре косы! Дашина розовая пятка высовывалась из-под одеяла. Я дотянулся и пощекотал ее чуть-чуть.
– Ну, папка же! – сердито отозвалась Дашка. – Маша, а Маша, давай с тобой его поколотим. Что он щекочется?
Два розоволицых чертенка в пижамах набросились на меня, и минуты три длилась веселая кутерьма, каждое утро заменявшая нам гимнастику.Если не считать успешной покупки ведра слив и получения трех сотен в КВП, день старшего технолога Величко резко разошелся с утренним планом. Тому виной был неожиданный звонок Матвеева:– Александр Николаевич, есть свежие новости. Зайди ко мне.Матвеев беседовал с мастером монтажного участка Новиковой. Когда-то я поражался, как это Матвеев, не покидая в течение дня своего кабинета, умудрялся быть в курсе всех дел в цехе. "Вы же мои глаза и уши, – сказал мне на это Матвеев. – При моей ли комплекции бегать по участкам?"
– Так что за новости? – спросил я.
– Их две. Как всегда, одна приятная, другая не очень. С какой прикажете, Александр Николаевич, начать?
– Разумеется, с приятной. – Тогда пляши. Главк наконец-то принял решение передать твой
"Эллинг" на серийный завод в Полтаву.
– Очень приятная новость. Теперь давайте неприятную.
– Первая группа полтавских "сватов" уже в пути и будет здесь в понедельник. Кровь из носу, но сегодня должен быть готов план-график передачи технологии. Так что принимайся, лучше тебя этого никто не сделает.
С этим-то заданием я проковырялся до конца рабочего дня. Позвонил Рябинкин:
– У меня тут короткое замыкание вышло внутри камеры, Александр Николаевич. Весь день провозился. Сейчас уже "машина к полету готова". Вы придете?– Да, да! Вот только дочек выручу из детского сада. Ставьте на прогрев импульсный генератор.
Дети, к счастью, играли на открытой площадке, и не пришлось возиться с их одеванием. Но они отвергли мое предложение побыть дома часа два в одиночестве. Они готовы были провести эти два часа в сквере перед проходной.
– Мы тебе будем звонить, – серьезно заявила Маша.
– Да, – подтвердила Даша, – мы сможем. Я вот так поднимаю Машку, а она снимает трубку и крутит цифры – один, четыре, семь. А потом она поднимает меня.
Солнце уже теряло накал. В тенях и укроминах скопилась прохлада. Дети были одеты в пальто с капюшонами и в шерстяные рейтузы, не должны были они замерзнуть.Первый раз они позвонили через полчаса. К этому времени мы успели произвести "первый выстрел" и просматривали на экранах осциллографов записи многоканальной электронной памяти... Кривые сильно отличались от предыдущего эксперимента, но страстно ожидаемого острого импульса в восьмом канале не было, как и всегда. "Ну, почему, спрашивается?" Вот тут и позвонил телефон. Говорила Маша, гордая тем, что сама набрала номер:
– Папа, мы играем на скамейке. У нас все в порядке.– Дай теперь трубку Даше.– Нет, она сама хочет звонить. Я повешу.
Пришлось положить трубку и ждать Дашиного звонка. Тем временем Рябинкин переснял на фотопленку всю серию кривых и стер память.