Выбрать главу

– Простите, что это у вас тут написано?– Ну, это метафора такая, Владислав Петрович. Дерби – это уже почти термин в специальной литературе по УТС.– Да черт бы с ним, с этим вашим дерби! Должен ли я верить сво­им глазам, красный ваш конь означает, что и вы получили нейтроны?

– Да, в полном соответствии с техническим заданием на НИР...

– Помолчите-ка!.. – оборвал меня Генеральный. – Товарищ Пере­светов, кто вам разрешил в нашем институте такие вот развлечения?– Вы, Владислав Петрович.

Бердышев побагровел и поднялся со стула, не на шутку обозлен­ный.

– Вы мне бросьте, Пересветов, эти шуточки! Я до такого дойти не мог. Я вам разрешил поставить тему по исследованию эффектов схлопывания в плазме, имея ввиду использование этих явлений главным образом в электронике. Ведь так? А вы опять самовольничали по сво­ему обыкновению!..

Немного побледнев, Пересветов хранил, тем не менее, полное присутствие духа, тогда как меня трясло в буквальном смысле. Я толь­ко себя во всем мог винить, ведь это я же впечатал на машинке у Дмит­риева те злосчастные нейтроны!

– Владислав Петрович, – спокойно объяснил Пересветов, – Это степановская фирма настояла вписать в техзадание такое требование. Мы его вписали, а вы не обратили внимание при утверждении доку­мента.– А если бы они от вас потребовали вписать такое: "биться голо­вой В стену"? – Бердышев уже не мог найти слов от возмущения. – Черт знает что творится в институте! Имейте в виду, Пересветов, это вам с рук не сойдет.

Он размашистым шагом стал ходить вдоль первого ряда. Его распахнутая спортивная куртка всякий раз обдавала меня ветром. Пе­ресветов неловко переминался с ноги на ногу, не решаясь сесть, потом снял очки и стал протирать их носовым платком. Без очков Лешкино лицо было невидящим и незащищенным... Вдруг Генеральный, резко остановив свое движение, уставился на Пересветова, и тот поспешно напялил очки и поправил их своим привычным манером, надавил бе­зымянным пальцем у переносицы. Бердышев сердито сказал ему:

– Знаете, Алексей Сергеевич, вы как та хитрая девочка из анекдо­та, что, собираясь на очередное свидание, спросила у отца, можно ли ей поцеловаться...

В зале наступила тишина, потому что никто не увидел пока ника­кой аналогии, а сравнение казалось обидным. Но Бердышев продол­жил:

– Папа ей сказал рассеянно: "Ну, уж согреши разок!" Она и согрешила, только по-настоящему и с последствиями.

В зале грохнул такой смачный хохот, что уже никак невозможно было бы Пересветову обижаться. Смеялся и Генеральный, багровея задыхаясь. Отсмеявшись, сказал:

– Ну, Пересветов, что мне с плодом этого вашего "греха" теперь делать? Тема ведь министерская, и вы ее успешно, как помнится, завершили. Уже и документы Госкомиссии отправлены в главк, не так ли?.. Это же козыри для моих неприятелей. Заклеймят ведь: Бердыше мол, чужую тематику узурпирует и народные средства проматывает на дилетантство... Скверно! Ну, что же, и на том, как говорится, спасибо Садитесь на место, Величко.– А вопрос можно к докладчику? – раздалось в зале. Это был Царев.

– Пожалуйста, Станислав Васильевич, – сказал уже спокойно директор.– Саша, я не совсем понял, где тут у тебя в циркотроне лошадь запрягается, хоть это и дерби...

И посыпались вопрос за вопросом, касаясь той части плакатов, которые я еще не успел тронуть указкой... Этим славным мужикам хорошо знающим цену крови исследователя или разработчика, был жаль прерванный доклад. И они, будто скомканную бумажку, подняли и разровняли и принялись читать, что там дальше написано. И снова вдохновение стало разгораться в моей душе, горькое и бесполезное, но в силу этого как раз, глубокое и свободное. Мне ведь нечего было уже терять! Слушал и Бердышев, сидя в прежней своей позе, полуоборотясь и к докладчику и к аудитории...– Саша, – пробасил Красилов, – Я забыл эквиваленты. Сколько, ты говорил, энергии содержится в литре простой воды? Скажем, в этой.Леонард Гаврилович постучал авторучкой по бутылке боржоми, стоявшей перед ним на столике. Я ответил:

– Тяжелый водород, содержащийся в литре обычной воды, имеет энергию трехсот литров бензина.

И тут дрогнули сердца автолюбителей, каковыми и были в боль­шинстве своем эти мужики. Сразу же последовал вопрос:

– А мыслимо ли, Саша, хотя бы в отдаленном будущем так уменьшить размеры термоядерной установки, чтобы она разместилась в капоте "жигуля"? Наверное, свинца все равно потребуется столько, что его на пятитонке не увезешь.

Далекий, вихрастый и ясноглазый, мальчишка-автор проекта атмосферно-электрической станции вдруг ожил в тридцатипятилетнем инженере Величко, уже вдоволь хлебнувшем житейской горечи и научившемся хранить нежную ткань романтики под корой осторожности, рассудительности и иронии... Я и сам не заметил, как вдохновение вы­несло меня в область научной фантастики, весьма рискованную для серьезного сообщения на семинаре, но вполне допустимую, как оказа­лось, когда это сообщение уже с треском провалилось. И Бердышев не сдерживал меня, автолюбитель ведь жил и в Генеральном директоре ...

– Дело в том, – сообщал я своим слушателям, – что природа, как и всегда, положила поближе к человеческим рукам то. что поплоше, а настоящие сокровища спрятала подальше– не сразу дотянешься... Очевидно, брейкивен и первые промышленные установки будут осуще­ствлены на основе дейтерий-тритиевой смеси. Она требует относитель­но скромных усилий на поджиг и поддержание реакции. Но эта реак­ция сопровождается мощным нейтронным и рентгеновским излучением. Здесь на первом плане будет стоять проблема долговечно­сти камеры сгорания и защиты персонала. Энергетическая установка будет иметь такие размеры, что не поместится и на ледоколе Арктика"... Но есть реакции, например, протоно-литиевая, в которой исходные продукты, обыкновенный водород и литий, совершенно не радиоактивны, а продукты реакции представлены только альфа-частицами, которые имеют электрический заряд и поэтому могут удерживаться электрическими и магнитными полями. В этом смысле установка типа нашего циркотрона идеальна, так как заряженные продукты реакции можно заставить генерировать СВЧ колебания, и реакция станет самоподдерживающейся, только топливо подавай...– "... и шахматная мысль станет средством междупланетных со­общений!" – закончил за меня Царев. Зал грохнул смехом, но мягко, незлобливо. А Бердышев спросил:

– Ну хорошо, товарищ Величко, вот если вам в настоящий мо­мент выделить средства, обеспечить оборудованием, материалами, на­брать персонал, когда можно было бы рассчитывать на термоядерный мотор для автомобиля?– Этого я не могу сказать, Владислав Петрович, – ответил я, чув­ствуя смущение при такой постановке вопроса. – Вот на этой диаграм­ме я пытался прогнозировать выход на брейкивен с помощью цирко­трона. Получается пять-шесть лет при весьма напряженной работе исследовательской группы.

– Это прогноз для дейтерий-тритиевой реакции?– Разумеется. Других смесей мы еще не изучали.

– Жаль, – сказал Бердышев. – Но ничего не поделаешь. Дискус­сию по этому докладу предлагаю не проводить. Мы и так на целый час затянули ответы на вопросы. И не о чем тут, друзья мои, дискутиро­вать. Не наша это тематика, не наша!– Если не мы, Владислав Петрович, так кто же это еще сделает? -прогудел Красилов. – Такая красивая техника, аж руки чешутся. И жаль будет, если американцы нашего Величко снова опередят.– Мне тут ясно одно, – ответил Бердышев, – мы этим заниматься не имеем никакого права. Не хватало еще мне в институте радиоактив­ности и хлопот с радиационной безопасностью нашего городка. По­корно благодарю, дорогой Леонард Гаврилович!.. Перерыв на обед.

Засидевшиеся и истосковавшиеся по куреву "семинаристы" груп­пами толпились на террасе. Я слышал там и сям обсуждение своего доклада. "Как они вообще в это влезли?" – "А ты Пересветова Алешку не знаешь? Ему только дай, а уж там куда кривая вывезет!" – "Но ра­бота блестящая, ей богу, братцы!" – "Да-а-а! Моторчик бы такой для "жигулька" – вещь!" Я спрыгнул с террасы и зашагал через березняк, Вдруг знакомая рябина, отяжеленная своим урожаем, словно за рукав меня схватила: "Ну, и как?" Я остановился. "Скверно, рябинушка, ох и скверно же! Может быть, и худо гибнуть за чьи-то интересы, но еще хуже, когда ты становишься совсем не нужен... А ведь это действи­тельно "мое место", прямо-таки по Михал Михалычу Пришвину. На этом месте я уже на сажень сквозь землю вижу, а еще бы поработал, стал бы видеть и на все три сажени. Жаль... И ведь этого "своего" ни­кому не передашь, прав старик! Никакими статьями и диссертациями не исчерпаешь этого... Какой же это будет для моей Женечки стра­шенный удар! Вынесет ли она все это, или же опять начнется, как тогда в марте, если не пострашнее?.. Сунул в рот горсть рябиновых ягод. Ки­словатая горечь вроде бы подбодрила. Я обернулся. Рядом стоял и смеялся Пересветов. Тоже сорвал горсть ягод и бросил их в рот.