Отработав на стройке свою пятидневку, мы возвращались в лабораторию... Без каких-либо переделок циркотрона попытались осуществить схлопывание в водородно-литиевой плазме. Это был самый первый шаг. Далее, в случае успеха, следовало увеличивать мощность накачки с тем, чтобы выйти на уплотнения свыше сотни, при которых уже могла бы затлеться и слабенькая реакция УТС... Но поначалу все крепко незаладилось у Рябинкина. Литий то не давал нужного давления паров, то вступал в непонятные химические реакции с водородом и остаточными газами, покрывая при этом стенки вакуумной камеры сизым налетом. Только в начале декабря Владимир Петрович сказал мне уверенно: "Машина к полету готова!" И, как в старые недобрые наши с ним времена, вышла при включении "полная конфузия". Так сострил Юра Серегин. Водородно-литиевая плазма ну никак не желала схлопываться. Что-то случилось с установкой? Я заставил Рябинкина и Валерку Глушко повторить опыт на гелии. В гелии чудо уип-эффекта свершалось с неизменностью, приводившей в восторг Глушко и Латникова и вызывавшей у Рябинкина законную, хоть и слегка потускневшую гордость. Я не мог дать никакого объяснения причинам неудачи. Я испытывал досаду и стыд перед своими "кадрами", которым недавно рисовал ослепительные перспективы. Казалось, я отправился напрямик через неведомое болото, да не один, а с целым коллективом, и вот мы все уже барахтаемся в первой трясине. Я виновато улыбался и говорил на все вопросы ребят: "Пока я эту загадку понимаю не больше вас! Нам нужно немедленно садиться за учебу и просмотреть все сделанное другими в близких областях. С тем же литием нужно познакомиться очень пристально".Между тем, настало время официально открывать новую НИР. Стаднюк придумал для нее многозначительный шифр "Дебют", мы не спорили. Сам министр, заинтригованный докладом Бердышева о возможности создания компактного и чистого источника термоядерной энергии, выделил нам миллион рублей, но взял "Дебют" на свой контроль. Сказал при этом Бердышеву: "Да поторопитесь, Владислав Петрович, я ведь человек немолодой, но очень хочу прокатиться в этой жизни на автомобиле с таким мотором." Разумеется, такие слова вдохновляют, для того они и произносятся. Но записанные в блокнотик референта, они оборачиваются назойливой опекой и ревизиями со стороны министерских чиновников, доходящими до анекдотов. Через какой-нибудь месяц после начала "Дебюта" грозным документом было спрошено, когда мы собираемся начать испытания автомобиля с термоядерным двигателем...С трудом удалось мне отстоять сугубо поисковый характер новой НИР и не давать преждевременных авансов. Но все же пришлось ввести в техзадание фразу: "Должна быть получена реакция УТС в водородно-литиевой плазме". "Иначе, – говорили мне в Главном научно-техническом управлении,– министр вашего техзадания не утвердит. Ему ведь ничего не говорят ваши цифры уплотнений вещества."Вечером, вернувшись из Москвы, я рассказал это Жене. Засмеялась:– Ситуация, мой милый, знакомая. Во-первых, по сказке Ершова. Сыскал перо, так добывай Жар-птицу! Во-вторых, мы уже нечто подобное проходили. Ты ведь вписал себе однажды нейтроны, и ты их получил, не так ли, Санечка?Мне очень понравились ее слова о Жар-птице, и я не преминул повторить их в лаборатории. Вот откуда выросла сказка Глушко и Латникова.Новоселье Проблемного отдела свершилось только в конце января 72-го. Компрессорную теперь было не узнать. На первом этаже размещались у нас экспериментальные мастерские. На третьем – лаборатория металлоэлектроники с большим количеством стандартного напылительного оборудования, которое Пересветов со своими технологами намеривался превратить в уникальные установки для получения сверхчистых пленок металлов. На втором этаже одна комната, и не такая уж большая, была отдана нашей лаборатории. Остальное забирал себе Стаднюк под какие-то исследования, о которых никому и ничего не было известно.При переезде я вынужден был расстаться с разлюбезным своим шеститонным магнитом. Даже в разблоченном виде втащить этого слона на второй этаж без лифта было непросто, да и ставить его негде. В конце концов, циркотрон требовал более умеренных магнитных полей!.. Горечь прощания с гигантом имела, таким образом, лишь ностальгический оттенок. Он был свезен на склад металлолома, раздельно железо и медная обмотка. Но оказалось, что еще не все огорчения, которые этот магнит мог мне доставить, исчерпаны. Неожиданно меня вызвал к себе Стаднюк.– Саша, где большой электромагнит? – спросил он, грозно сведя брови. Он был так раздосадован и даже разгневан, что не мог усидеть и расхаживал вдоль своего кабинета, бывшей раздевалки.
– На свалке, Георгий Иванович. Он свое отслужил.– Кто дал тебе право самовольничать, Величко?
– Я не самовольничал. Все согласовано с Пересветовым.Наступила пауза. От Стаднюка, казалось, посыпались искры. Вздрагивали гневно опущенные веки, судорожно ходил кадык, пальцы раскрошили две сигареты, прежде чем он смог закурить третью. Наконец Стаднюк остановился передо мною, пустил вверх клуб дыма и... улыбнулся. Я даже немного опешил. Вот это самообладание!
– Согласовывать-то нужно было это со мною, Саша! Ты оказался бы приятно удивлен тем, что для твоей установки запланирована комната на первом этаже.– В планировке, утвержденной главным инженером, такой комнаты нет.– Ты так уверен? Зато есть шлифовальный участок, который не так уж и нужен нашему макетному производству. Вот чего я не пойму, как тебе удалось его быстро списать?– Он был списан еще в Дубне, а нам продан, как утильсырье по тридцать копеек за килограмм. В нашей бухгалтерии он так и числился.– Скажи ты, как все чисто! Тем не менее, в не столь уж давние времена вы с Пересветовым уже ехали бы валить лес за такие подвиги! Чем же вы все таки руководствовались, принимая свое скоропалительное решение?– Для циркотрона нужны магнитные поля в сотни раз меньшие.
– Ну, мало ли для чего еще понадобились бы тебе большие поля. Я думал, что ты придешь ко мне с этим вопросом и готов был дать тебе вполне деловые предложения.
Я почувствовал правоту в словах Стаднюка и даже засовестился, мне стало жаль эту гору железа, ушедшую на переплавку. Вдруг и на самом деле потребуются большие магнитные поля?.. И тут до меня дошел наконец двойной смысл Стаднюковской правоты. "Я думал, что ты придешь ко мне с этим вопросом..." Как это было двенадцать лет назад: "Вот, если бы Величко сам напросился ко мне в замы..." Зачем, спрашивается, была нужна эта конспирация в планировке отдела?
– Что ты на меня так хмуро смотришь, Сашка? И стоим оба, хотя следует нам присесть да и обсудить хорошенько наши дела... Мы ведь с тобой когда-то очень хорошо работали вместе! Помнишь наш славный "Эллинг"?.. Давай все же на будущее мы с тобою договоримся, Саша, что все свои решения ты будешь согласовывать со мной.Не буду, Георгий Иванович! – я озлился и не скрывал этого.Что значит "не буду"? – грозно свел брови Стаднюк. – По должностной инструкции ты мне подчинен.Вы сказали "все свои решения", Георгий Иванович. Работать, согласовывая все свои решения, невозможно. Я начальник лаборатории и научный руководитель НИР, а потому принимать технические решения буду без согласования с вами, что ничуть не противоречит должностной инструкции.
– Ну-ну, – сказал Стаднюк, – рановато ты загордился только... Но хоть о результатах своей, такой самостоятельной, деятельности ты станешь докладывать начальнику отдела? Ты ведь уже опробовал уип-эффект на водородно-литиевой смеси, а не хвалишься. Что получилось-то?