– Не так, не так, папочка! Ты сам ничего не понимаешь. Вот так же все красивее.
И я отдавал игру на откуп Машке и Дашке, отчетливо понимая, что не их докучливость мешает мне найти момент перехода от хаоса к гармонии в трехцветном мире... Я ведь уже убедился, играя на камешках, что уип-эффект в водородно-литиевой плазме не только возможен, но он имел бы учетверенную силу, если бы участники этого действа выстроились з определенный момент оптимальным образом. Нет здесь никаких нарушений физических законов, нужно только организовать физический процесс! Легко сказать, но как это сделать?Это и составляло предмет моих напряженных размышлений впредвечерние часы на писательском пляже. Девчонки носились со сверстниками в Волошинском парке, играя в казаки-разбойники. Женя тихо рукодельничала рядом... Я снова и снова сознательно пытался вживаться в физику явлений, происходящих в циркотроне при наличии влитиевой плазме ядер водорода. Пытался стать как бы участником "водородно-литиевой комедии", как иногда называли мои "термоядерные волчата" физику преждевременного перегрева... Нет, не возникало во мне того удивительного состояния, когда ты перенасыщен знанием о явлении, как туча грозовым электричеством, и молния мгновенной догадки сверкает сама в свой час, потому что не может не сверкнуть... Да, попробуй-ка выведи себя на такое! Или же, правда, нужно для этого трагическое состояние духа? Как это было со мною дважды, когда я страшился потерять Женю... Я посмотрел на нее и встретил ее затенно счастливый взгляд, и во мне горячо и коротко полыхнуло: "Да гори оно огнем, все мое творчество, если бы я захотел себе и Жене того, что с нами творилось оба те раза!" Было нам тогда по тридцать шесть лет. И все у нас было хорошо и ладно в эту золотую пору человеческой жизни, когда оставшийся на вашу долю ее отрезок кажется примерно равным уже прожитому. И еще столько ты можешь прожить, прочувствовать и сдепать! Тому залогом эта вот бесценная уверенность друг в друге вместе с неугасающим взаимным притяжением. Женя взглядом спросила: "Что, милый?" Конечно же, она видела, что со мною творится.
– Просто здесь я слишком благодушен и ленив, Женюра! – сказал я вслух. – Ничего у меня и не выходит. Вот вернусь в Синявино, там есть кому устроить мне "гибель всерьез".– Не сомневаюсь, – рассмеялась Женя, – Пойди, Санечка, найди наших девиц. Пора идти ужинать.
...Мы вернулись в начале августа, и "благодушие" сошло с меня мгновенно. Стаднюк вызывал меня к себе каждый день и требовал самого подробного отчета о состоянии дел по "Дебюту". Мне были понятны волнения Стаднюка: не может он допустить, чтобы от "этих недоумков", то есть Пересветова и Величко, зависела бы его собственная судьба! Начальник отдела – нижняя ступенька номенклатурной лестницы, ниже катиться уже некуда... Вот с этим своим пониманием ситуации я и выслушивал гневные филиппики Стаднюка о том, что скверное положение моих дел есть прямой результат неизжитой "пересветовщины" и "партизанщины", что мои методы исследования "тянут", в лучшем случае, на уровень студенческого научного кружка. Где теория, Саша? Где математическая модель циркотрона? Где осмысленный ход планируемого эксперимента? И где, я тебя спрашиваю, результат?... Крыть мне было нечем. И от Пересветова ждать хоть какой-нибудь помощи не приходилось. У него хватало хлопот с металло-электронникой. На "экзекуциях" у Стаднюка я большей частью просто отмалчивался, чем доводил начальника до раскаленного состояния. Он же, выдавив из меня, в конце концов, ближайшие планы, торопливо набрасывал на листочке чуть яи не почасовой график моей деятельности, пододвигал его ко мне вместе с авторучкой и говорил:
– Давай, "подписывайся кровью", Александр Николаевич! Жестчайшие эти сроки оказывались снова и снова сорванными.
Уип-эффект в водородно-литиевой плазме упорно не хотел даваться нам в руки. В конце сентября, за месяц до предъявления НИР Госкомиссии, Стаднюк вдруг стал снисходительным и очень вежливым.
В иные минуты от него веяло прямо-таки дружелюбием. Неожиданно предложил:
– Надо уточнить техническое задание. Мы имеем такое право. Поищи зацепку в этом документе, Саша! У тебя записано "должна быть получена реакция УТС в водородно-литиевом цикле"? Нужно, пожалуй, записать "должно быть исследовано условие или условия получения УТС". Попробуй что-нибудь в этом духе.
И я составил уточняющий документ, формально спасающий тему от провала и даже сулящий целый год продолжения работ, хоть и без дополнительного финансирования. Стаднюк сказал:
– Толково. Пойдешь вместе со мной к директору с этим уточнением. В конце концов, ты "виновник торжества" и должен получить свою порцию директорского перца!
Бердышев нас встретил довольно хмуро, молча пожал руки и углубился в изучение нашего "Уточнения ТЗ по НИР "Дебют"". Потом он поднял взгляд и протянул бумагу через стол Стаднюку.
– Нет. дорогие мои, к министру я с этим не пойду, как хотите! После того, что мы ему наобещали, прийти с таким, это знаете ли...– Владислав Петрович! – взмолился Стаднюк. – Завал темы из "Плана важнейших работ" ничего хорошего не сулит институту. Министерские клерки нас просто заживо сожрут!
– А кто вам сказал, Георгий Иванович, что я жду от Проблемного отдела завал темы из "Плана важнейших"? – Бердышев засмеялся, и я подумал: "Это и есть обещанный перец?".Чуть откинувшись в кресле, директор посмотрел на меня через очки и спросил:
– Что там у вас не выходит, Александр Николаевич?
Сглотнув подобие комка, теснившего горло, я принялся рассказывать о существе неудачи. Бердышев слушал заинтересованно. Больше всего я страшился услышать какие-нибудь его скоропалительные советы, которые он, борони господь, потребует еще и выполнять. Но ничего подобного не было. Директор сказал:
– Не волнуйтесь вы так, Александр Николаевич. Я ведь вас не собираюсь ни ругать, ни с работы снимать. Пока еще не за что. Вот завалите НИР из "Плана важнейших", тогда другое дело. Но у вас же еще уйма времени, целых сорок дней. Мобилизуйтесь.
Мы шли со Стаднюком под мелким осенним дождиком по мокрой асфальтовой дорожке, ловившей отражения желтых крон. Стад-нюк усмехался и вертел головой не то в восхищении, не то от возмущения "директорскими шутками", как он выразился. Я осознавал, что стою теперь перед последним пределом. Если НИР "Дебют" мы завалим, тематика УТС навсегда канет из планов Синявинского НИИ...Я вошел к себе в лабораторию, сел за стол и задумался. Ну что можно сделать за месяц, если без успеха прошли два года? Правда, кое-чему мы научились и кое-что новое узнали, потому что уму-разуму пожалуй, ничто так не учит, как неудачи. Если, разумеется, плотность следования этих неудач не превышает некоторой критической величины, за которой начинается апатия. Но разным бывает "потолок" утом ляемости от неудач. Это зависит от коллектива и от личностей, его со ставляющих... И, будто бы в подтверждение этой мысли, возни передо мною Гера Латников с почти ликующей своей продолговато физиономией. В руках у него был раскрытый американский журнал Оказывается, Гера наткнулся наконец-то в статье о лазерном УТС на описание эффектов преждевременного перегрева плазмы! Смесь там правда, была дейтерий-тритиевая, а ответственность за преждевремен ный перегрев, препятствующий уплотнению вещества, несли электро ны... Я допоздна засиделся над этой статьей. У американских лазер щиков дела тоже были не блестящие. Статья лишь оконтурировал проблему и не предлагала никаких решений. Но кое-какая теория все же имелась, это меня и заставило в нее вчитаться... По дороге домой меня будто бы догнала мысль: "А почему у нас в циркотроне с дейте рий-тритиевой смесью не возник эффект предварительного перегрев за счет электронов?" Ответ был несложен. Да потому что в уип-эффекте волна электронов, опережая волну положительных ионов собственно и создает схлопывание... Дома я оказался в половине одиннадцатого ночи. Женя, как всегда, терпеливо меня ждала. Потом кормила ужином, немного обижаясь моему "отсутствию". Вдруг, словно камешек попал мне на зуб, и я застыл с открытым ртом.
– Что это с тобой, Сашка? Придумал что-то важное?– Пока нет, но такие мысли даром не проходят!
Мысль же была такая: "Если бы в начальный момент волна ядер водорода почему-то задержалась и отстала от ионов лития, то она догнала бы основную группу как раз к моменту схлопывания и получился бы уип-эффект с учетрверенной силой, как это у меня получалось летом на цветных камешках!" Но как это сделать? Фантастика, ей богу!В полудремном состоянии я постоял под душем и едва добрел до постели. Мой усталый мозг требовал немедленного погружения в сон, в покой. Я крепко спал, когда пришла Женя. Я не осознал, а скорее ощутил всем своим существом ее приход и обнял ее, свежую и прохладную, и благословил, как должное, как простой и обязательный подарок прожитого дня, как ежедневный кусок хлеба насущного, вот это самое счастье – радостно почувствовать через полусон ее присутствие. Женечка!..Но с этой минуты мой сон не был ни глубок, ни прочен. Стучалось откуда-то изнутри или ниоткуда из темных глубин. Меня будто бы кружило в вихрях схлопывающейся плазмы... В конце ночи бредовое это состояние все же сменилось крепким сном. И приснился мне цирк. Мы снова четверо, как тогда, сидели на красных скамейках. И были на арене лошадки с плюмажами. Но не только... В центре арены стояла цилиндрическая клетка, в которой метались мелкие хищники. Послушные щелчкам кнута, лошади понеслись по кругу, а вдогонку им из клетки побежали стаей мелкие хищники...Я проснулся в изумлении: "Ну, и что же это еще за цирк такой?" И тут осенило: "мелкие хищники" – это же ядра водорода! Сплошной катод нашего циркотрона следует заменить сетчатым цилиндром и уже из этой "клетки" инжектировать водород отдельно от лития, то есть посадить туда этих чертовых "мелких хищников"! Так, так! Любопытно. Ну, конечно же, они смогут "выскочить" только тогда, когда уип-эффект погонит литиевую плазму к аноду и сетка оголится!.. Еще не проведя даже оценочного расчета, просто по ощущению красоты самой идеи, я понял, что решение пришло. Своевременное и поразительно легко реализуемое.Был уже рассвет. Стрелка будильника не дотягивалась до тонкой стрелки звонка лишь минут на восемь. Женя спала. Мне не терпелось поделиться с нею своей радостью.– Я придумал, слышишь, придумал, пришло во сне... Еще покатается наш министр на "Чайке" с атомным мотором.Женя проснулась. Смотрела расширенными в утреннем полумраке зрачками и восхищенно слушала мой рассказ.