Выбрать главу

2 февраля 1984 года исполнился год со дня возвращения Толкунова на Пушкинскую площадь. Через неделю, 9 февраля, умер Андропов. Эстафету руководства государством принял дрожащими руками дряхлеющий новый генсек К. У. Черненко. Он исполнил пожелание Андропова: перевести Толкунова на одну из высших должностей в стране — председателя верхней палаты Верховного Совета СССР. После четырех лет работы в Кремле Лев Николаевич ушел на пенсию. В июле 1989 года умер. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

В 2002 году была издана книга о Толкунове «Дважды главный». Ее авторы — многие известные журналисты, публицисты, общественные деятели. Вспоминая Льва Николаевича, они рассказывают о его личности, о времени, когда он дважды возглавлял «Известия», о том, что тогда являла собой наша пресса, каковы были ее возможности и проблемы. Это достойная книга еще и о большом периоде в биографии газеты — очень сложном, противоречивом и чрезвычайно интересном. К сожалению, в самой газете по случаю выхода книги не придумали ничего умнее, как напечатать иронический отзыв о факте ее издания, пренебрежительно оценить мотивы публикации как ностальгию авторов по далекому прошлому. Вышедшая без подписи, то есть от имени редакции, эта заметка красноречиво указывала на причастность к ней людей, не знающих и не желающих знать истории великой газеты, в которой они оказались явно по чистой случайности.

Время Лаптева

После ухода Толкунова почти три месяца мы гадали, кем он будет заменен. От некоторых имен приходили в ужас, другими были более-менее удовлетворены, восторга же не вызывал никто. Лишь много лет спустя стало известно, что в списке кандидатов в главные редакторы «Известий», который лег на стол Черненко, значилось шесть фамилий. Генсек затребовал характеристики и пояснения от своих помощников. Двое из них знали по рабочим контактам шестого кандидата — И. Д. Лаптева, хорошо о нем отозвались, после чего Черненко и дал команду: утвердить.

Описывая этот сюжет в своей книге «Власть без славы», Иван Дмитриевич вспоминает, что в тот день, когда его представили редакции (29 апреля 1984 года), он знал только троих известинцев — Александра Бовина, Егора Яковлева, Ирину Дементьеву. Остальных видел впервые. Соответственно и все остальные впервые видели своего нового главного. Журналистов тревожило, в какую сторону он будет гнуть газету. Добываемые отрывочные сведения указывали на то, что это личность явно целеустремленная. Из многодетной крестьянской семьи в сибирской глухомани, отец погиб на войне. В четырнадцать лет ремесленное училище, затем — работа крановщиком; окончил вечернюю школу с серебряной медалью; потом >— автодорожный институт; чемпион и рекордсмен СССР по велосипедным гонкам за лидером. Но очень уж идеологической казалась ориентация в дальнейшей карьере: дебют в партийной газете, журнал «Коммунист», Академия общественных наук при ЦК КПСС, лектор и консультант отдела пропаганды ЦК, заместитель главного редактора «Правды»… Оживленные комментарии в доме на Пушкинской сводились к тому, что этот целеустремленный человек с опытом гонки за лидером постарается обойти даже свою «Правду» по верности марксизму-ленинизму.

Однако на первом же заседании редколлегии случилось неожиданное: новый главный заявляет, что мы будем делать газету, непохожую ни на какую другую, ее название — «Известия». Дальше — больше, еще более неожиданное, просто удивительное. На общем собрании редакции с участием собственных корреспондентов он четыре часа выслушивает своих подчиненных, отвечает на вопросы. А темы все острее и острее, круг их самый широкий — деградирующая экономика, сплошной дефицит, разложение власти, повсеместная ложь, показуха, двойная мораль, растущее недовольство людей, афганская авантюра… Такое было впечатление, что до размеров огромного редакционного зала расширились наши домашние кухни, где только и мог идти откровенный разговор о безрадостной картине советской действительности. Суть же вопросов: мы будем обо всем этом молчать — или писать?

Дав выговориться всем желающим, Лаптев своими ответами показал, что он не хуже, а порой гораздо глубже и компетентнее других знает реальную жизнь, корни ее тяжелых проблем. По всему чувствовалось, что он небезразличен к судьбе страны, считает и верит, что ее можно и нужно менять к лучшему, и готов действовать так, как ожидает от него этот бурный, взволнованный зал.