Можно назвать конкретный день, когда возникло всеобщее редакционное доверие и уважение к новому руководителю газеты — 18 мая 1984 года. В этот день была напечатана запрещенная цензурой статья «Расплата» о гигантской коррупционной сети в Москве вокруг знаменитого Елисеевского магазина, вызвавшая сильнейший резонанс по всему СССР, горы телеграмм, писем. Но была и другая реакция — тех, по мнению которых Лаптев не выдерживает и месячного испытательного срока. Как вспоминал Иван Дмитриевич, после той публикации ему позвонили сразу несколько членов Политбюро, секретарей ЦК, и жестким тоном все говорили примерно одно и то же: «Вы хотите всё опоганить, мы этого вам не позволим!». Его срочно вызвали в ЦК, где в ходе разноса заявили: «Ты не разобрался, что у тебя в коллективе есть группа, которая хочет твоими руками специально жару поддать». Недвусмысленно предупредили: «Подумай!..».
Во всем-то Лаптев хорошо разобрался и о многом подумал, недаром же он доктор философских наук. В редакции была не какая-то группа, а подавляющая часть людей свободолюбивых, демократических воззрений, здесь царил дух гражданственной журналистики. На этих людей и сделал профессиональную и политическую ставку новый главный, а они признали в нем человека одной с ними крови. На каждодневных планерках, еженедельных летучках он всегда приветствовал и поддерживал критический заряд. Вот что, например, говорил 3 сентября:
— После двух или трех летучек, которые у нас прошли довольно-таки бурно, ко мне стали заходить некоторые товарищи и говорить: «Можно ли так — чтобы все подряд разносить, как будто успехов у нас вроде и нет?». Я считаю, что наличие критики является показателем нравственного и любого другого здоровья коллектива, отсутствие критики — тревожный сигнал. Хотелось бы, конечно, чтобы она всегда была конструктивной, несла в себе какие-то предложения, но она все равно должна быть критикой, попыткой серьезного, взыскательного анализа. — И дальше: — На мой взгляд, один из важнейших показателей эффективности нашей работы — это то, насколько газета за ту или иную неделю отвечала происходящему в стране, в мире в целом, насколько соответствовала тому, что волнует людей, как отвечала на вопросы, которые у них возникали. Давайте высказывать всё это открыто, исходя из одной посылки: как сделать нашу газету более яркой, более доходчивой, более убедительной и более полезной тем, кто нас читает.
Делать такую газету было по-прежнему трудно, поскольку при Черненко ничего в стране не поменялось к лучшему. Намечавшиеся при Андропове реформа образования и некоторые социальные проекты не были доведены до конца, рухнули. Первое время еще продолжалось начатое Андроповым преследование видных коррупционеров. Был расстрелян Соколов, директор Елисеевского магазина в Москве, герой известинской статьи «Расплата»; предан суду зять Брежнева генерал-полковник Чурбанов. Тогда же покончил с собой министр внутренних дел Щелоков. Но громко начинавшаяся борьба с коррупцией вскоре сошла на нет. Зато по инерции стал проявляться давний советский феномен — культ личности вождя.
Без упоминания имени Черненко выпускать газету невозможно. Да никто особенно и не старается этому противостоять. Как когда-то цитировали Сталина, потом Хрущева, Брежнева, Андропова, так и теперь все еще не выглядит неприличным по поводу и без повода ссылаться на бесценные указания генерального секретаря. Делается это механически не только в передовых статьях, но даже в своей многотиражке «Известинец», даже в выступлениях на летучках. Так, никто не тянул за язык редактора отдела информации Жору Меликянца, но он посчитал не лишним к числу последних важнейших событий в жизни страны и мира отнести тридцатиминутную формальную встречу генсека с руководством Никарагуа. Говоря на следующей летучке о молодежных проблемах, редактор отдела школ и вузов Елена Иванова сочла нужным обязательно подкрепить свою мысль фразой из речи товарища Черненко на месячной давности совещании секретарей армейских и флотских организаций. «Известинец» приводит выдержку из доклада на партийном собрании Игоря Голембиовского: «Партия нацеливает нас на анализ опыта и на основе этого — на совершенствование всей системы управления процессами развития общества. Это не раз подчеркивалось в выступлениях Генерального секретаря ЦК КПСС товарища Черненко. Работа предстоит большая и ответственная, тем более что ее надо соотнести и с непростыми задачами нашего собственного развития как творческого коллектива». Никто не верил в то, что говорил, вся эта словесная эквилибристика являлась данью, какая платилась и за личную карьеру, и за коллективную возможность печатать материалы, которые хоть и эзоповым языком, но иногда показывали античеловеческую сущность советского социалистического строя.