Он смолк, и Мэлтби заметил, что все собравшиеся смотрят на него с напряженным вниманием. Молчание нарушил один из политиков-деллиан:
— Что вы об этом думаете?
Мэлтби вздохнул. Будь эти предложения сделаны до появления земного корабля, их можно было бы счесть великолепными. Старая история — по мере того как способность власти контролировать ситуацию слабеет, она идет на уступки. Мэлтби заговорил — бесстрастно, взвешивая каждое слово, внимательно следя за тем, чтобы не только в словах, но и в тоне не проскользнуло ни тени агрессивности, к чему обязывало то обстоятельство, что сформулированные Крейгом тезисы являлись разумными и честными. Зная о притязаниях отдельных групп мезоделлиан, Мэлтби был готов согласиться, что слишком значительные уступки таили в себе угрозу — как для самих его соплеменников, так и для их мирно настроенных соседей. Памятуя о прошлом, нельзя было не признать законным требование ограничений и испытательного срока. Поэтому Мэлтби считал необходимым поддержать сделанные правительством предложения, которые могли послужить толчком к восстановлению нормальных отношений между всеми группами населения Пятидесяти Солнц. Однако свою точку зрения он выразил достаточно осторожно.
— Мы будем ждать и присматриваться, — закончил он.
После его речи воцарилась недолгая тишина, которую нарушил груболицый нон-деллианин, резко заметивший:
— Сдается, мы попусту тратим время на эту трусливую игру. Хотя Пятьдесят Солнц долгое время жили в мире, у нас все еше состоит на вооружении больше ста линкоров, не говоря уже о множестве более легких кораблей. В конце концов, в наши пределы вторгся один-единственный земной линкор. Я предлагаю послать флот — пусть уничтожит его! Таким же образом мы станем уничтожать всякого землянина, который найдет дорогу к нам. Может понадобиться десять тысяч лет, чтобы они снова случайно наткнулись на нас.
— Мы уже обсуждали это предложение, — заметил вице-адмирал Дрихан, — Это неразумно по очень простой причине: земляне могут обладать неизвестным нам оружием и победить. Мы не можем предоставить им такой возможности.
— Мне все равно, как вооружен единственный корабль, — решительно возразил тот, — Если флот исполнит свой долг, все наши проблемы будут решены самым простым и надежным способом.
— Это крайняя мера, — отрезал Крейг и вновь обратился к Мэлтби: — Можете довести до сведения мезоделлиан, что в случае, если они отвергнут наши предложения, мы располагаем достаточно мощным флотом против незваных гостей. Другими словами, ступив на путь предательства, они не получат ничего. Вы свободны, капитан.
Глава 2
На борту земного линкора «Звездный рой» главный капитан, ее сиятельство Глория Сесилия, леди Лорр из благородных Лорров, сидела перед пультом на капитанском мостике, всматриваясь в космическую бездну и размышляя над сложившейся ситуацией.
Перед ней располагался экран мультипланера, настроенный на максимальную прозрачность. За ним, пронизанная кое-где звездами, простиралась тьма вселенной; в той стороне, куда она смотрела, невооруженный глаз мог различить лишь несколько наиболее ярких звезд да туманные сгустки света, указывающие на существование звездных скоплений. В левой части экрана угадывалось огромное тускло светящееся пятно — галактика Млечного Пути, где Земля была лишь одной из планет в одной из систем, песчинкой в космической пустыне.
Женщина почти не замечала всего этого. За многие годы изменчивые космические пейзажи стали привычным фоном ее жизни; она видела и не видела их одновременно. Леди Глория улыбнулась, как улыбается человек, принявший наконец нелегкое решение, и нажала кнопку. На экране перед ней возникло мужское лицо.
— Меня информировали, капитан, — без всяких преамбул начала она, — что на корабле нашлись недовольные нашим решением остаться в Большом Магеллановом Облаке для поисков цивилизации Пятидесяти Солнц.
Поколебавшись, капитан уклончиво ответил:
— Ваше сиятельство, я действительно слышал, что ваш приказ приступить к поискам не встретил единодушного одобрения экипажа.
Замена формулировки «наше решение» на «ваш приказ» не ускользнула от внимания леди Глории.
— Естественно, — продолжал капитан, — я не мог поговорить с каждым из членов экипажа, поскольку их тридцать тысяч.
— Естественно, — с иронией в голосе согласилась она.
— Мне кажется, ваше сиятельство, — отводя глаза, проговорил офицер, — что по этому поводу следовало бы провести всеобщее голосование экипажа.