– Меня не интересует политика.
– Вы живете и дышите политикой, – сказал Джон Пол. – Вы просто называете ее «теорией сообществ» и делаете вид, будто вам интересно только наблюдать за происходящим, пытаясь его понять. Но когда-нибудь у вас будут дети, которым предстоит жить в этом мире, и вас уже заботит, каким он к тому времени станет.
Эти слова ей всерьез не понравились.
– С чего вы взяли, будто я собираюсь заводить детей? – (Джон Пол лишь усмехнулся в ответ.) – И уж точно я сделаю это не в пику законам о рождаемости.
– Да бросьте, – улыбнулся Джон Пол. – Я уже прочел учебник. Это один из базовых принципов теории сообществ. Даже те, кто считает, что не собирается размножаться, все равно принимают большинство решений так, будто активно этим занимаются.
– Есть исключения.
– Разве что патологические, – заметил Джон Пол. – Но вы здоровы.
– Неужели все поляки так самонадеянны, назойливы и грубы?
– О да, в той или иной степени! Но мало кто может сравниться со мной.
– Значит, вы решили тогда на занятии, что я должна стать матерью ваших детей?
– Тереза, – сказал Джон Пол, – мы оба молоды и здоровы, поэтому оцениваем каждого встречного как потенциального партнера.
– Возможно, я оцениваю вас несколько иначе, чем вы меня.
– Знаю, – ответил Джон Пол. – Но я намерен приложить все усилия, чтобы стать для вас неотразимым.
– Вам не приходило в голову, что подобные слова могут только оттолкнуть?
– Да брось, – усмехнулся Джон Пол. – Ты с самого начала понимала, о чем я. К чему мне было притворяться?
– Может, мне хочется, чтобы за мной немного поухаживали. У меня нормальные потребности обычной человеческой женщины.
– Прошу прощения, – сказал Джон Пол. – Но некоторые женщины сочли бы, что у меня чертовски здорово получается ухаживать! Тебе сообщают дурные известия, потом у тебя случается тяжелый телефонный разговор, ты плачешь у себя в кабинете, а когда выходишь оттуда – я тут как тут, с угощением, ради которого добровольно пошел на массу лишений. И прямо заявляю, что люблю тебя и намерен стать твоим партнером в науке, политике и семейной жизни. Полагаю, это чертовски романтично.
– Что ж… пожалуй. Но чего-то все-таки не хватает.
– Знаю. Я просто ждал подходящего момента, чтобы сказать, насколько мне хочется стащить с тебя этот дурацкий свитер. Однако я все же решил дождаться, пока ты сама не захочешь этого настолько, что не сможешь выдержать.
Тереза невольно рассмеялась и покраснела.
– Долго же тебе придется ждать, приятель.
– Столько, сколько потребуется. Я поляк и католик. Мы женимся на таких девушках, которые не дают молока, пока не купишь всю корову.
– Лестное сравнение, ничего не скажешь.
– Как насчет «не даст яиц, пока не купишь курицу»?
– Может, попробуешь «не даст ветчины, пока не купишь свинью»?
– Бррр, – пробормотал Джон Пол. – Но если настаиваешь – постараюсь представить тебя хрюшкой.
– Надо полагать, сегодня ты меня не поцелуешь?
– Кому бы захотелось? У тебя салат в зубах застрял.
– У меня чересчур расшатаны нервы, чтобы что-то разумно решать.
– Я на это рассчитывал.
– И у меня есть мысль, – добавила она. – Что, если в этом и состоит их план?
– Чей план?
– Тех самых, о ком мы говорили. Что, если они не отправили тебя обратно в Польшу потому, что им хотелось, чтобы ты женился на по-настоящему умной девушке – возможно, дочери ведущего военного теоретика мира. Естественно, они никак не могли гарантировать, что ты окажешься на моем курсе теории сообществ.
– Могли, – задумчиво проговорил он.
– Ах вот как, – кивнула она. – Значит, мой курс тебя не интересовал?
Он уставился на остатки еды.
– Интересная мысль. Возможно, мы часть чьей-то программы по евгенике.
– С тех пор как парни и девушки стали учиться вместе, – сказала она, – учебные заведения превратились в брачную ярмарку для богачей, желающих создать семью с кем-то, у кого есть мозги.
– И наоборот.