«Вы сделаете это добровольно, — вещал беззвучный голос где-то внутри. — Вы сделаете это сознательно, преисполнившись необходимостью этого. Наша высшая цель — свободное слияние организмов в Разуме Мира».
Нажим усиливался.
Арка сияла.
— Нет, гады!.. — прохрипел рядом Злотов. Он вцепился в ребра двух или трех скелетов. Они упирались, но их легкие ноги беспомощно скребли по гладкому полу.
Но борьба ни к чему не вела. Врагов было слишком много.
Остался последний шаг.
— Делай, как я! — вдруг заорал Злотов.
Увлекая за собою скелеты, он прыгнул под Арку Мудрости.
Не размышляя, Сандлер крепко схватил за руки два других скелета и шагнул за товарищем.
Вся скверна разом вышла из его тела. Оно полностью освободилось от яда. Ядом была вода, наполнявшая тела мокриц, слизняков и многих других существ. Вода накапливалась в их плоти и черепах, и загнивала, рождая отклонения от стандарта и бесплодные мысли, мешающие познать Мудрость вселенной.
Но в нем уже не осталось этой заразы, он избавился от нее навсегда. Он был стандартным, абсолютно нормальным двуногим манипулятором и двоичной ячейкой Разума Мира — колоссального коллективного интеллекта, рассеянного по всему бесконечному космосу.
Вернее, элементарной ячейкой Разума Мира была круглая полость в его голове, образовавшаяся там, где раньше сидел водяной нарыв, рождавший бесплодные мысли. Ячейка могла принимать одно из двух состояний, соответствующих плюсу и минусу, нулю и единице двоичного кода. Единицей была пустота. Нулем был вакуум.
Этого было достаточно для бесперебойного и плодотворного функционирования Разума Мира, составленного из миллиардов таких же ячеек.
Круглая, обтекаемая пустота была целью и смыслом всего. Она была символом Высшего Идеала.
Сандлер познал Мудрость вселенной.
Но что-то ему мешало.
Мешали два отвратительных слизняка, отравленных гниющей водой. Безобразные двуногие существа, мягкие и студенистые. Он почему-то держал их за толстые, как пожарные шланги, руки, и они держали за руки его. Они вносили хаос и дисгармонию в совершенный мир пустоты. В их черепах скрывались водяные нарывы, рождавшие бесплодные мысли.
Но слизняки были тяжелее, чем он. Они были массивнее. Они были сильнее.
К счастью, их было мало. Стена двуногих ячеек Разума Мира подталкивала слизняков — этих и еще двух других — к сверкающей золотой дуге.
«Под Арку Мудрости!» — звала пустота.
Но слизняки были сильнее. Они были тяжелые и массивные. Их водяные нарывы вырабатывали сотни хаотических импульсов, и вдруг, когда там зародилась очередная бесплодная мысль, каждый из четырех слизняков каждой из двух своих безобразных рук схватил за руку по одной двуногой ячейке Разума Мира.
Всего восемь ячеек. В том числе двуногий манипулятор, который когда-то был человеком по имени Сандлер.
К счастью, слизнякам недолго осталось быть слизняками. Монолитная стена ячеек Разума Мира толкнула их в Арку Мудрости. Но они увлекли за собой тех, кого успели схватить.
Сандлер снова стал человеком. Он чувствовал плечо Злотова. Рядом стояли еще шесть человек — люди других миров. Стена черных глазниц и оскаленных ртов надвигалась, толкала их к арке, чтобы они стали такими же, как другие.
Но они уже знали, что делать.
Схватив еще два скелета, Сандлер снова шагнул под арку.
И вновь познал Мудрость вселенной.
И ее опять у него отобрали.
Так повторилось много раз.
Геометрическая прогрессия была беспощадной. Стена скелетов редела. Их уже подтаскивали по одному — они упирались, смешно размахивали конечностями — и швыряли под арку. Из-под нее выходили люди. Люди Земли и многих других миров.
Атмосфера пела. Небо светлело, синело. Туман уносился ввысь, застывая там облаками. Корабль-пирамида снижался, падал навстречу своему отражению.
Внизу был океан — вода до самого горизонта.
ЧЕРНЫЙ ШАР
— Я хотел уточнить, — сказал диспетчер, не глядя на Васина. — Если вы летите на Землю, звездолет не понадобится.
— Логично. Но мне он необходим. Значит, я лечу не на Землю. Логично?
На затылке Васин ощущал дыхание Замойского. Рассуждать легко. Труднее общаться с администрацией.
— Так. И у вас есть документ?
Васин протянул удостоверение. Лицо диспетчера изменилось. Не привык к профессионалам: работает недавно. Или знает фамилию. Прошло ведь всего десять лет.
— Извините. Будьте добры…
Диспетчер дал Васину бланк. Васин заполнял пропуски. Командир — Васин В.С. Штурман — Замойский Н.А. Цель…
Васин подписался и вернул бланк. Диспетчер разорвал лист на два и дал ему экземпляр. И номерной жетон.
— Счастливо.
Васин поблагодарил и пошел к выходу. Замойский на ходу пытался заглянуть ему в глаза. Не верил, что путь открыт.
— Теперь куда?
— На старт. Сами же хотели сегодня.
— Неужели все? Так быстро?
Они стояли на краю бетонного поля. Пикап на воздушной подушке остановился рядом, взметнув пыль.
— Куда?
Васин предъявил жетон. Они влезли в кузов. Пикап подпрыгнул и понесся на стартовую позицию. В лицо бил ветер. Вскоре пикап достиг группы разведчиков.
— Ваш крайний.
В корабле, прежде чем занять свое место. Васин осмотрел рубку. Неприятно, когда при включении гравиционера на тебя обрушивается, допустим, кофейник. Замойский сидел тихо, прикрыв глаза, не подавая виду, что боится.
Васин опустился в кресло. Странная штука судьба. Сейчас у них общие интересы, они вроде бы товарищи, а вчера Васин не подозревал о существовании Замойского.
Они познакомились утром. Как принято на Элионе, Васин завтракал на лоне природы, вдали от цивилизации. Кафе-автомат отовсюду окружали непроходимые джунгли. Казалось невероятным, что могучим деревьям всего несколько лет. Леса тянулись на сотни километров, и добраться сюда можно только по воздуху.
Замойский появился именно так.
Через минуту после представления они уже вместе пили кофе, болтая о всякой всячине. Но что-то в разговоре не клеилось, и Васин быстро понял причину этого.
— Вы искали меня специально, — сказал он. — Неразумно это скрывать. Вы журналист?
— Нет, я биолог, — помолчав, сказал Замойский. — Собственно, меня интересуют Черные Шары.
Последовала пауза. Замойский, очевидно, считал, что сказал достаточно. Васин тоже молчал. Получилось, что его застали врасплох. Хотя о чем говорить с бывшим разведчиком? Ясно, о Черных Шарах.
— Вы наверняка читали книги, — сказал он наконец. — По-моему, там написано все.
— Да, я изучал. Знаю действительно много. — Замойский усмехнулся. — Например, знаю, что Черный Шар — редкость. Тем не менее есть планеты, где их находят в колоссальных количествах. Вскоре после их открытия происходит метаморфоза — Черные Шары исчезают, взамен появляется атмосфера. Это очень удобно. Разведчики ищут планеты, удобные для заселения, но оказывается, все равно, что искать — кислород или Черные Шары.
— Верно, — кивнул Васин.
— Но это не все, — сказал Замойский. — Черные Шары сильно снижают отражательную способность планеты. Они так и называются — «черные планеты». Их очень мало. Чтобы найти черную планету, разведчик идет на хитрость. У него в корабле, в специальной лунке на пульте управления, есть Черный Шар; и этот Шар каким-то образом приводит его к нужной планете. Возможно, «чувствует» ее через гиперпространство и влияет на гиперпереход.
— Вы считаете, это недопустимо?
— Других предположений в отчетах разведчиков я не нашел. Малочисленные работы ученых, которым выпало исследовать Шары в лаборатории, посвящены другому: попыткам разрушить или хотя бы деформировать Шар. Чего только с ними не вытворяли: их и долбили, и сжимали под прессом, и облучали… Напрасно. Вывод: Черный Шар представляет собой особое состояние материи, не поддающееся известным воздействиям. Здорово, правда?