Но про пиратов я могу говорить много, а это к делу особо не относится, так что если будет заносить меня на морскую тему, вы не стесняйтесь, останавливайте. Так вот, зато с местной прессой у нас все нормально: центральные «Грымский вестник» и «Фермерская жизнь» еженедельно, и раз в месяц «Новости Санта-Лючии» выходят под редакцией нашего старосты господина Опоссума. Раньше газетка почаще выходила, когда ее мистер Иглстон выпускал. Но он чокнутый у нас немного, пытался даже на межгалактические новости подписаться, так ему такой счет за доставку «выставили! Бросил он все и теперь пчел разводит. Так что с новостями у нас плохо, потому как на задворках Вселенной планетка-то наша, ни транспортных путей поблизости, ни космопортов приличных. И если бы не мистер Хоук, благодетель наш, вообще бы от жизни отстали. У нас благодаря ему даже телевидение есть! Да, телевидение! Настоящее! Целых два канала! Правда, местных программ пока немного: «Фермерское обозрение», «Советы фермеру», «Показательный хлебопашец» — про житье-бытье наших показательных хозяйств, да еще «Юный фермер — старшему помощник» — это в нашей гимназии старшеклассники снимают. Так себе программка — скукотища смертная, правда, иногда забавно морды знакомые по телику увидеть. В остальное время по телевидению гоняют программы первого канала космофедерации годовой давности (мистер Хоук для нас лично записывает) да фильмы из его же личной фильмотеки. Так что живем мы на Грыме, как говорит мистер Иглстон, с опозданием на год, так уж получилось. Зато как здорово бывает собраться в таверне у дядюшки Абрамяна и вместе посмотреть телик, узнать, чего там в мире суетливом творится.
Но я опять отвлекся. Так вот про журнал. Уселся батя за стол в таверне, пивка хлебнул, журнальчик раскрыл, полистал, заинтересовался и спрашивает, мол, чье такое? А дядя Абрамян и говорит, мол, заходил тут молодой мистер Альберт, то ли позавтракать, то ли от девок местных спасаясь. Достали они его уже своими взглядами влюбленными и письмами страстными. Папаша и вызвался журнал в факторию владельцу доставить. Но в факторию не пошел и на хутор не поехал, хотя мы его с дедой весь день прождали — новый курятник крыть. Если верить бабуле, батя прибежал домой весь взъерошенный, взволнованный, заперся у себя в комнате и до глубокой ночи щелкал на счетах.
Хорошо помню, приезжаем мы, значица, с дедой домой поутру, злые, усталые (из-за бати пришлось с курятником до глубокой ночи возиться), а батя в одном халате с опухшими глазами все на счетах щелкает и циферки колонками пишет. Нас увидел, вскочил и давай орать. Что-то там про огромные барыши, потерянную выгоду и про крохобора мистера Хоука. И бумажки нам в нос какие-то тычет. Оказалось, в этом журнале были биржевые котировки и список прошлогодних цен на натуральные продукты продуктовой биржи «Урании». И по всему выходило, что мистер Хоук нас, фермеров, десятилетиями бессовестно надувал. К примеру, в прошлом году бункер пшеницы на бирже стоил 186 межгалкредитов, а мистер Хоук установил закупку в 47 кредов, такая же картина была с овощами, бахчевыми, а уж с говядиной, молоком и зеленым луком мистер Хоук нас вообще грабил, давая цену на порядок ниже, нежели на бирже.
Я-то, честно говоря, поначалу ничего в этом не понял, у меня с математикой всегда плохо было — из троек не вылезал, а батя три дня был сам не свой, все по дому расхаживал, бормотал что-то, даже закурил, хотя три года назад в мучениях бросил. И что удивительно, деда батю поддержал. На моей памяти это — первый случай за последние десять лет, с тех пор как батя с дедой решили водяную мельницу строить, после чего по каждому вопросу ругаются, а тут… Нас с мамкой тоже, честно говоря, пробило. Неужели такой хороший человек, как мистер Хоук, столько лет беззастенчиво обворовывал нас, бедных фермеров? Аж не верится. А бабуля прямо сказала, что этого Хоука всегда терпеть не могла, он, когда к нам на Санта-Лючию впервые прилетел, весь в прыщах был, все к девкам приставал, даже к ней, к бабуле, клеился. И все имущество его состояло из костюма, на нем надетого, да саквояжа с несвежим нижним бельем, а теперь глянь, целая фактория…
В общем, в субботу возвращаюсь я из школы, привычно придумываю отмазку, как бы дневник свой бате не показывать, а он и не думает о нем спрашивать: стоит перед зеркалом в камзоле парадном, галстук повязывает. Прикиньте, батя в галстуке! Вот новость! Что-то интересное намечается. Свистнул я ребятишкам, мол, извиняйте, пацаны, на рыбалку не пойду, и за батей увязался.
Народищу в управе собралось ужасть сколько! Обычно-то на сход и четверть санталючийцев не собирается, потому как скукота обычно на сходках, а тут яблоку упасть некуда. Я пристроился в углу, забрался на кипу папок старых, пыльных, наблюдаю. Сначала мистер Опоссум с обычной скукотищей выступает: столько-то общинных денег пошло на новую электростанцию, столько-то на закупку труб у мистера Хоука, столько-то на рождественские подарки для детей и одиноких санталючийцев. Но никто почти его не слушает, все вроде как ждут чего-то. Когда мистер Опоссум закончил, на сцену забирается батя, просит у старосты слова и сообщает о своем открытии. Я-то, честно говоря, во все глаза за мистером Хоуком смотрел, очень мне было интересно на реакцию этого живоглота поглядеть. А он даже не покраснел, все на ноги повскакали, а он сидит, ногти свои полированные задумчиво рассматривает.
Наш староста Опоссум за колокольчик схватился, трясет им, тишины требуя, но как-то неуверенно. По всему видно, считает в уме, на сколько его мистер Хоук «обул» за тридцать лет плодотворной работы в наших-то пенатах. Когда все орать кончили, мистер Хоук встал и спокойно объявил, что более неблагодарного народа, чем жители Санта-Лючии, он в жизни не видел. И что мой папаша не только украл у его сына очень ценный журнал, но и разбил в его душе самое важное, что может быть, — веру в любовь к ближнему своему. После этого мистер Хоук начал загибать что-то про маркетинг, менеджмент и фьючерсные договора, а в заключение разрыдался. Он вообще-то слезлив, этот старикашка. На том собрание и кончилось.
Месть мистера Хоука была ужасной. В понедельник на двери закупочной конторы в фактории появилось объявление, что закупки сельхозпродукции у жителей Санта-Лючии по техническим причинам производиться не будут. А для жителей Сан-Антонио, Санта-Моники, Санта-Бабары и прочих городков и деревень, что лежат вниз по реке, закупочные цены повышены на 10%. И вещание своего телевидения на Санта-Лючию мистер Хоук отключил. Мамаша как увидела поутру, что стереовизор в таверне дядюшки Абрамяна не работает, так едва чувств не лишилась. Еще бы, теперь ей вовек не узнать, сделал ли красавчик Хозе предложение прекрасной цветочнице или женился на этой злющей баронессе. Уже к вечеру к папаше явилась делегация во главе с мистером Опоссумом, о чем они говорили, я не знаю, но вид после этой беседы у папаши был очень кислым. Да не просто кислым! Как только делегация удалилась восвояси, слышу я визг — и из дверей дома нашего пулей мой Шарик вылетает. Батя в сердцах ему такого пинка отвесил, что бедная зверюга метров пять в свободном полете пролетела, если не больше. Батя, он и раньше Шарика не особо жаловал, все вонючкой его звал, ругался, что пахнет от него, но чтобы живую тварь и пинком… Вышел батя на крыльцо, глянул, как Шарик по дороге к коровнику вприпрыжку улепетывает, глянул грустно в небо ясное и изрек: «Ну почему люди не летают?» А потом как хлопнет себя по макушке плешивой, как заорет: «Эврика! Эврика!» — и опять в дом. Я прям забеспокоился, кто это такая — Эврика эта самая? И не съехал ли батя крышей? Оказывается — наоборот. Такую штуку батя придумал!..