- Пустое, - отмахнулась Фай и тут же покраснела. - Простите, я понимаю, что для вас это вовсе не пустяк.
- Оставьте, - теперь уже отмахнулся барон, - я знаю, что вы не хотели меня оскорбить. И, разумеется, ваше доброе дело не останется неоплаченным. Как я в свою очередь могу помочь вам?
- Наш звездолет, - отвечала Родис, - он устарел на тысячи лет и требует модернизации. Если ваши инженеры смогут помочь нам...
- Я все понял, - кивнул Владимир, - можете не продолжать. Считайте, что работы уже завершены. Вы уже решили, куда направитесь, после того, как закончите свои -- и мои -- дела на Гьеди Прайм?
Вот еще одна причина, по которой Фай Родис прониклась симпатией к этому монарху. Он не был таким, как другие известные ей тираны, просвещенные или нет. Он не пытался удержать ее возле себя. Не делал непристойных предложений. Короче говоря, он не видел в ней женщину, а видел равного партнера, собеседника, может быть даже союзника. Это было необычно и непривычно, но приятно.
- Темные Миры, - откровенно призналась Родис. У нее не было причин не доверять барону. - Мы надеемся найти там новый дом.
На самом деле, она уже не была в этом уверена. Возможно, ее новый дом находится гораздо ближе...
- Расскажите мне о вашей планете, Владимир.
Барон заметно погрустнел, хотя обычно это был веселый и жизнерадостный человек, готовый смеяться много часов подряд. Фай Родис не понимала шуток, над которыми он смеется, но понимала, почему Владимир это делает. Психологическая компенсация. Простое и понятное человеческое желание отвлечься от ежедневных страданий, причиняемых изуродованным лицом и телом.
- Моя планета, - вздохнул барон. - Мой народ... мой несчастный народ. На протяжении веков мы находились в рабстве у жестокой и коварной Империи, той или иной. Императора могли звать Саддам Коррино или Арн Аббас, он мог сидеть на троне Канопуса или Кайтэйн, но главное оставалось неизменным -- наше рабство и жалкое существование. Гьеди Прайм богата минералами и рудами тяжелых металлов, поэтому имперские тираны приказали превратить мой родной мир в гигантскую фабрику и производить для них машины и военную технику. Мы не могли ослушаться -- силы были слишком неравны, и альтернативой была только смерть. Смерть для всех обитателей Гьеди Прайм! Возможно, вам прежде приходилось слышать девиз "Лучше умереть свободным, чем жить, стоя на коленях!" Готов спорить, наивный фантазер, придумавший его, никогда не стоял перед таким выбором...
- Это просто ужасно, - прошептала потрясенная Родис.
- Но теперь положение вещей изменилось, - заметно повеселел барон. - Империя пала, и у нас появился шанс. Шанс обрести подлинную свободу. Оружие у нас уже есть, но нам потребуются преданные друзья и надежные союзники. Мы не выстоим в одиночку.
- К сожалению, мне пора возвращаться на корабль, - спохватилась Фай Родис. - Мои товарищи ждут меня. Но мы обязательно продолжим этот разговор. Обещаю вам!
Когда за Фай Родис закрылась дверь, барон Владимир Харконнен взлетел к потолку и от всей души расхохотался.
- Пайтер! - воскликнул он. - Пайтер, ты все слышал?!
- Да, мой господин, - отвечал Пайтер де Вриз, ментат и Мастер-над-Убийцами, покинувший свое убежище за занавеской в дальнем углу баронского кабинета.
- И что ты на это скажешь?!
- Это... это просто поразительно, - многоопытный и все повидавший ментат-убийца даже не пытался скрыть своего изумления. - Подобная наивность, столь бесхитростная откровенность... Теперь я окончательно убедился, что эта женщина и ее спутники говорили правду. Они действительно прибыли из другой эпохи, из другой вселенной. Из очень далекого и забытого прошлого. В нашей вселенной таких людей попросту не существует. Потому что нельзя быть наивным таким. Все люди, подобные Фай Родис, давным-давно вымерли.
- Быть может, и ей стоит умереть? - хитро прищурился Харконнен, приземлившись в ближайшее кресло.
- Как вам будет угодно, мой барон, - поклонился Пайтер. - Но что мы -- прошу прощения -- что вы от этого выиграете?
- Немного, - заметил властелин Гьеди Прайм. - У этих пришельцев нет ничего ценного. Их древний звездолет -- антикварная игрушка. Быть может, мы сможем выручить за него несколько монет, если продадим какому-нибудь коллекционеру с богатой имперской планеты. Только и всего. Из них получатся плохие рабы. Вряд ли они согласятся стоять на коленях. Да, будет проще их убить, чем обратить в рабство. Но что мы можем выиграть, если оставим их в живых и на свободе?