ГЛАВА 2
Позвезду не спалось. Чем больше буйствовала ночь, чем сильнее пахли ночные травы и цветы, тем настойчивее в душу князя вползало странное беспокойство и без всякой причины начало бешено стучать сердце. Уже не раз за время долгого пути, как только ночь покрывала землю огромной черной мантией, Позвезд вот так лежал и смотрел в высокое ночное небо. Две голубые звезды, две сестрицы, светились на северной стороне, переливаясь точно жемчужины, и чудилась в них некая прекрасная тайна. Юноша все время мучительно пытался понять — о чем хотят поведать ему эти звезды. Они манили Позвезда к себе, и, не в силах оторваться от их красоты, он мечтал взлететь к ним на невидимых крыльях. Когда же сон погружал юношу в свой дивный мир, к нему приходили необычные сновидения, полные звезд и лунного света.
Вот и в эту ночь он долго сидел на носу ладьи среди речной тишины. До Киева было уже рукой подать, но он решил остановиться на ночлег вблизи Вышгорода. Этот славный город на высокой круче нравился ему еще в детстве. Молодой князь знал, что в княжеском тереме для него приготовили уютные покои. Но разве можно в столь дивную ночь оставаться в душных каменных стенах?
С великим трудом Позвезд оторвал взгляд от неба и всей грудью вдохнул настоянный на чабреце и мяте воздух. В степи за Днепром плавилось разноцветными волнами багряное небо. Миг-другой — и над лесами и лугами взошел тонкий серебристый месяц, а через мгновение его близнец, но гораздо больший и неровный, вынырнул из темных речных вод. И тут же, словно заждавшись восхода ночного светила, ночь радостно ожила. Потянуло теплым ветерком, сильнее запахло травами и цветами, и пологий берег осветился многочисленными огнями.
Смех и зазывные крики людей взорвали безмолвие ночи, тишина исчезла над землей, проснулись даже птицы — в кустах и на песчаных отмелях раздавались крики вспугнутых уток и тоскливые стоны одиноких куликов, запоздало носившихся над водой, но затмевали все это многоголосье чарующие трели соловьев.
Месяц медленно поднимался в небе, по воде к берегу протянулась серебристая дорожка. Засмотревшись на ее трепетное мерцание, юноша расстегнул ворот сорочки: ему вдруг стало душно. Волнующие звуки далекого пения заставили кровь быстрее струиться в жилах, таинственный шепот темнеющей дубравы будоражил душу, а пропитанный запахами ночных цветов воздух дурманил, словно медвяное вино. Все это отвлекало от привычных размышлений, и, помедлив, Позвезд решил оставить ладью, чтобы спуститься на берег и взглянуть на праздник.
Ночь на Ивана Купалу удалась на славу. Звезды сияли на черном бархате неба, словно россыпи солнечных искр на снегу в зимний день. Костры горели яркие и щедрые. Песни и смех звенели на каждом шагу. Казалось, что на берегу вместе с людьми резвились все днепровские русалки. Девушки, вольные как птицы, перешептывались и лукавыми взглядами окидывали статного парня в синей атласной рубашке с серебряным оплечьем и таким же шитьем на рукавах. Озорные насмешницы нежно хватали Позвезда за плечи, обвивали его шею тонкими руками, целовали в щеки и губы, манили за собой, обещая жаркие ласки и волшебные наслаждения… Но князь лишь усмешкой отвечал на их заигрывания. Его томило иное, странное желание, полное звездной магии и земного тепла. Именно это чувство позвало его на берег освещенного купальскими огнями Днепра и теперь влекло дальше, прочь от веселья — туда, где над тихой речной заводью склонились пышные ивы.
И князь пошел прямо к ним сквозь веселье и смех, минуя лукавые очи и сладкие губы вышгородских чаровниц. Вокруг него скользили озаренные огнями костров легкие тени; и на один миг ему показалось, что он увидел своего старшего брата. Похожий на демона, вырвавшегося из преисподней, Святополк тащил за собой в перелесок высокую девку с пышными рыжими кудрями, свисавшими почти до земли. Она заливисто смеялась и пылко к нему прижималась, что-то шепча на ухо. Проводив их затуманенным взглядом, Позвезд вновь двинулся туда, куда звало его сердце.
Отведя в сторону длинные ветви ивы, молодой князь вошел в темноту. В этот тихий уголок почти не долетал отсвет костров, и только лунные блики не давали миру полностью раствориться во мраке ночи. Месяц трепетно плыл на водной ряби, и казалось, что, целуя его сияние, в прибрежных ракитах незримо плещутся русалки, тревожа ночь серебряным смехом и заманивая неосторожных путников в черные омуты.
Позвезд присел на старый пень, прислушиваясь к своим ощущениям. Беспокойство неожиданно ушло, а на душе стало мирно и тепло, словно рядом находился кто-то очень родной и близкий. Он даже не удивился, когда и впрямь увидел рядом с собой лунную тень в озарении золотых звезд и лиловых цветов сон-травы.
Купала — могучий чародей. Тот, кто приходит на его праздник, словно бы выпивает чашу крепкого вина. Вот и Купава, приблизившись к толпе на берегу, неожиданно забыла о всех сомнениях и беззаботно вошла в длинный хоровод, двигающийся вдоль костров. Песни, смех, взлетающие ввысь искры задурманили сознание, и девушка, захмелев от купальских чар, в один миг оказалась в вихре любовного огня. Но когда шальные парни принялись заигрывать с ней и бесстыже щекотать, она испуганно вырвалась из круга и убежала прочь, к прохладным речным струям. Здесь разнузданное огневое веселье, царящее на высоком днепровском берегу, мгновенно отпустило душу Купавы, испугавшись тихого лунного света и мирного плеска днепровской волны.
Облегченно вздохнув, девушка неспешно отправилась вдоль реки в сторону ракит, под которыми притаилась небольшая уютная заводь. Лунная дорожка протянулась дрожащим ручейком прямо к ногам Купавы, вода ластилась к девушке и что-то шептала. Улыбнувшись ей, словно ласковому щенку, Купава решительно опустила в речные струи свой венок, сплетенный из пышных цветов алого мака и нежных незабудок. Качаясь на легкой волне, венок медленно поплыл в отсветах огней по течению, затем неожиданно нырнул под длинные ветви молодых ив. Купава с любопытством поспешила за ним и увидела, что венок зацепился за высокую камышинку и теперь кружит вокруг нее, словно его затягивает к себе водяной.
Раздосадованная этой заминкой, девушка нашла на берегу небольшую ветку и, приподняв чуть выше колен подол сорочки, шагнула в реку. Изогнувшись, Купава потянулась прутиком к венку, чтобы отцепить его от камышины, но речной песок вдруг плавно растекся у девушки под ногами, и, всплеснув руками, она опрокинулась в воду…
Из-за темноты и испуга Купава никак не могла сообразить, где находится берег, а ноги безуспешно пытались найти дно… Сорочка плотно облепила тело и мешала двигаться, затягивая девушку все глубже и глубже в омут. Купава начала захлебываться, у нее не хватало воздуха, чтобы закричать и позвать на помощь…
Задыхаясь и теряя сознание, она увидела, как призрачным туманом перед ней возник кто-то, огромный и могучий, и легко выхватил ее из воды. Руки его были сильными и горячими…
Купава очнулась уже на берегу. Сквозь бахрому мокрых ресниц она с трудом разглядела нависшего над ней мужчину. Девушка слышала его взволнованное частое дыхание, ласковые пальцы растирали ее щеки, виски… Внезапно жаркие губы незнакомца прижались к ее губам. Купава вздрогнула от неожиданности, и мужчина тут же оторвался от нее.
Она испуганно уставилась на своего спасителя, и в тот же миг сильный кашель заставил ее выплюнуть из себя речную воду.
Откашлявшись, Купава почувствовала себя намного лучше и хотела уже встать на ноги, но земля и звездное небо внезапно закружились вокруг нее в невероятном хороводе…
— Не торопись… полежи немного. Если замерзла, я могу растереть тебя, — остановил ее незнакомец. В его молодом голосе звучало легкое смущение. — Не бойся…
— Почто бояться… — с трудом выдохнула из себя Купава. — Ты спас меня…
Когда дышать стало легче и земля почти перестала раскачиваться, девушка попыталась рассмотреть юношу, стоящего перед ней на коленях, не замечая, что одна ее грудь, похожая на нежное яблоко, бесстыдно выглянула из мокрой сорочки.
Позвезду казалось, что он вытащил из реки днепровскую русалку. В неясном обманчивом свете облик девушки казался прекрасным и удивительным — небольшой лукавый носик, губы, напоминающие лепестки цветов, темные брови и чудные влажные волосы, в которых запутался лунный свет. Из распахнутого выреза сорочки лукаво выглядывала маленькая грудь, и было в ней что-то детское, но в то же время по-женски манящее. А более всего поражали очи девицы — они туманились и сверкали в озарении призрачного ночного света. Удивительным было и одеяние незнакомки: по бледно-синей ткани кружились в бесконечном танце сошедшие на землю звезды. Девушку можно было без всяких сомнений счесть русалкой, если бы Позвезд не видел обтянутые влажной сорочкой стройные ноги, красиво очерченные бедра и всю девичью тонкую фигурку…