Да, все это уже с ней было. Бог мой, да! Сплетение тел на кровати; белая кожа, белые тела. Это было, когда в ее жизнь вошел этот кошмар — и в первый раз развалилась на части ее жизнь. Тогда на белой подушке лежали две темноволосые головы. Сегодня одна из них была блондинкой, а другая ослепляла великолепием пышных рыжих волос…
«Кики! Кики!» Но крик замер у нее в горле.
Так опять начался этот кошмар, и так умерла новая мечта. Она побежала обратно по коридору, вниз по лестнице и вон из «Дома космоса».
12
Анджела, не дожидаясь водителя, сама вытащила из такси два чемодана. Накинув на плечи пальто, она побежала в зал. У билетной стойки служащий, взяв ее багаж, выписал билет, и она нацарапала чек. Молодой человек, улыбнувшись, поднял голову, чтобы пожелать мисс Анджеле дю Бомон счастливого пути и предупредить, что до окончания посадки осталось всего пять минут. Улыбка сошла с его лица, когда он увидел, что по ее щекам бегут слезы.
Она бегом побежала к самолету, но перед тем как вручить стюардессе свой билет, остановилась как вкопанная. Что она делает? Убегает? От кого? От Кики? Кики, которая поддерживала и лелеяла ее, утешала в тяжелые времена? Положим, Кики несовершенна… а кто обещал ей совершенство? Она подумала о девушках, которые танцевали в полутрансе в большой белой комнате «Дома космоса», приковав свои взгляды к какой-то невидимой мечте, не существующей в реальности; на их лицах играли рассеянные и какие-то поддельные улыбки. Бога ради, а где же их сестры?
Она повернулась и направилась к выходу. Служащий у входа прокричал ей вслед:
— Мисс дю Бомон, ваш самолет сейчас идет на взлет…
Она одарила его своей театральной улыбкой и помахала.
— Сегодня будут и другие рейсы, не так ли? Днем… вечером…
Ник ждал так много лет. Он сможет подождать еще несколько часов.
На этот раз дверь открыла светловолосая девушка с ангельским лицом, церемонно пригласила ее войти и провела в белую комнату, где Вероника и Кики, склонив друг к другу головы, пили чай и разговаривали.
Кики показала Анджеле рукой на стул.
— Мне было любопытно, когда ты появишься. Мы с Вероникой как раз говорили о тебе. Мы решили, что…
— Кики, мне надо с тобой поговорить.
— О Господи! — жалобно произнесла Кики. — Ты опять начинаешь? Я тебе сказала, Вероника может слушать все.
— Кики, у меня есть для тебя новости, но ты их не услышишь, пока мы не останемся одни. Ты меня поняла?
— Да, кто-то к старости становится очень властным. Ну хорошо. — Кики, наконец, улыбнулась и с умоляющим видом повернулась к Веронике.
Вероника неохотно встала.
— Позови меня, дорогуша, — обратилась она к Кики, — если я тебе понадоблюсь. Я здесь только для того, чтобы служить…
— Ты и правда знаешь, как разрушать хорошие кармы, — проворчала Кики. — Что это за великие новости, которые не должна слышать Вероника?
— Я была в Малибу, Кики. Я говорила с Рори.
— Ты что? Зачем, черт возьми, ты это сделала?
— Потому что я хотела поговорить со своей племянницей. Это так ужасно?
— Хорошо, хорошо. Что нового? Брэд что, сломал свою чертову шею? Или малышка Келли сыграла в ящик?
— Господи, постижение тобой новых духовных истин отнюдь не привело к улучшению ни твоего настроения, ни твоего словарного запаса.
— Послушай, Анджела, если у тебя есть что мне сказать, пожалуйста, говори. Я пыталась помочь тебе. Хотела, чтобы ты обрела душевное равновесие и освободилась здесь от прошлого, как это сделала я, но ты не захотела, чтобы тебе помогли. Поэтому скажи мне, что ты хотела сообщить, и уматывайся.
— Кики, я чудесно поговорила с Рори. Она такая очаровательная, и у нее такой сильный характер — она уже вполне зрелый человек.
— Уж я-то заметила. Но ей не хочется быть моей дочерью… Она только…
— Замолчи, Кики! Хоть один раз помолчи и послушай! Рори мне сказала, что самое большое, чего бы она хотела, это чтобы ты, ее нежная, очаровательная мама, заехала бы за ней и повезла ее в Рим, чтобы она познакомилась с сестрой, которую никогда не знала… и чтобы вы все трое — ты, Рори, Никки — пожили немного вместе, любя друг друга. — Она остановилась и заплакала. «Черт возьми!» Именно в этот раз она дала себе слово, что не будет плакать!
Кики, открыв рот, изумленно смотрела на нее, не произнося ни слова.
— Кики, возможно, это твой последний шанс, — всхлипнула Анджела. — Умоляю, не упусти его!
Кики, одной рукой закрывая рот и широко раскрыв глаза, сползла с дивана и на коленях подползла к сестре.
— Анджела, ты это серьезно? Ты уверена? Она сказала, что поедет со мной? И Брэд разрешит ей поехать?
Анджела кивнула головой:
— Она ждет тебя… как раз в эту минуту. И кто-то еще ждет… в Риме.
Кики уткнулась лицом в колени Анджелы.
— Ты мне поможешь упаковаться или будешь сидеть здесь и улыбаться, как Чеширский кот?
— А как же Вероника, Кики? И «Дом космоса»? Ты собираешься вот так просто их бросить? — Анджела хотела услышать, как она скажет это.
Взглянув на нее, Кики опустила глаза.
— Все это было ради того, чтобы чем-то заняться, — пробормотала она, смутившись, — пока не появится что-то еще. — Она оживилась. — Кроме того, ты себе не представляешь, как мне надоели эти чертовы балахоны. — Она подбросила в воздух одеяние из шифона. — Ах, какое облегчение снова стать шикарной Кики Девлин! — Поправив воротник своего белого пиджака, она посмотрела в зеркало и встретилась взглядом с Анджелой. — Эй! Как мне тебя благодарить?
— Не надо. Сестер никогда не надо благодарить.
— Ах, Анджела… — В глазах Кики, ставших огромными от охвативших ее чувств, появились слезы. — Почему тогда, почему?
— Я читала в книге, Кики, что взаимоотношения между сестрами, возможно, самые сложные и трудные из всех отношений между людьми. А у нас, у тебя и у меня, были такие проблемы, с которыми большинству сестер не приходится сталкиваться. Соперничество в отношениях с отцом не так уж необычно, но потом он нас бросил, и мы, еще не обретя уверенности в себе, стали поневоле соперничать за любовь нашей матери. Она мне сказала, что всегда любила нас одинаково, но откуда нам было знать это? А затем все так запуталось. Когда я увлеклась Ником Домингезом, а он — мной, тебе казалось, что я в конечном итоге опять окажусь как бы с папой. Мне никогда по-настоящему не нравился Вик, он у меня вызывал ненависть, и я даже не понимала почему. Я считала — из-за того, что он заменил Брэда, которого я обожала. Но это было по той же причине, по которой ты не хотела, чтобы я получила Ника. А потом все перенеслось на нашу профессиональную жизнь и… — На лице Анджелы появилась умоляющая улыбка.
— Когда это ты стала такой умной, сестренка?
— У меня всегда был хороший учитель.
— Возможно, все, что ты говоришь, и правда, Анджела, но я всегда любила тебя, несмотря ни на что. Ты ведь это знаешь, да?
— Ты доказала это много, много раз.
— Хорошо. Я рада. Эй, между прочим, тебя машина ждет, ваше величество Звезда?
— Нет, Кики, не ждет. Нам придется вызвать такси. Два такси.
— Два такси? Зачем? Разве ты со мной не поедешь в Малибу?
— Нет. Думаю, ты справишься в одиночку — без моей помощи.
— Ладно, постараюсь. А куда ее величество направляется?
— Мне нужно успеть па рейс обратно в Нью-Йорк. У меня свидание.
— Он?
— Да, он.
Кики робко улыбнулась:
— Я рада.
— Кики, Мари просила передать тебе одну вещь.
— Да? Что она сказала?
— Она сказала, что, когда ты будешь в Европе, почему бы тебе не проведать там кое-кого. Похоже, она считает, что это будет полезно для твоего состояния. Ты знаешь реплику «забудь и прости»?
— Мари говорила о том, о ком мы думали? — недоверчиво спросила Кики. — О нем?
— Да, Кики, о нем. И я тебе еще кое-что хочу сказать. Мама рассказала мне, что он делал попытки увидеться с нами, но она не разрешала ему.
— Понятно. Я всегда подозревала нечто подобное. — Она задумалась на несколько секунд, а затем сказала: — А как насчет Мари? Она-то его простила?