К сожалению, на то, чтобы уничтожить агрессора, также потребуется время. До тех пор пока внешние сенсоры корабля не будут восстановлены, вражеское судно невозможно поразить ни оружием, ни квантовым полем, используемым для изменения вектора движения астероидов. Властелины, разумеется, могли бы начать обстрел данного участка вслепую. Однако, на наш взгляд, это было бы непродуктивно, ибо способно нанести ущерб нам самим.
Сейчас в пораженном участке задействованы несколько сот тысяч защитников, и они могут быть перепрограммированы дистанционным способом с тем, чтобы найти и разобрать вражеский корабль.
Именно этот вариант представляется нам наиболее способствующим достижению быстрого успеха.
* * *Штурмовое подразделение ‹Альфа›, Борт космического корабля ксулов, 17:05 по Гринвичу
– Давайте же! Давайте! – кричал Гарроуэй. – Пошевеливайтесь, морпехи!
Последние пехотинцы ухватились за поручни и подтянулись к раскрытому люку модуля. Гарроуэй слишком резко включил тормозные дюзы, отчего едва не пролетел мимо модуля, однако Кроум и Бауэр уже поджидали его. Они протянули руки и успели схватить его за ремни и подтащили его к поручням.
Черные облака – рой вражеских боевых машин – приближались с каждой секундой.
– Мы на борту! – крикнула Кроум по внутренней сети. – Уносим к чертовой матери ноги, пока живы!
И хотя сходни были все еще спущены, а пехотинцы не расселись по местам, пилот модуля включил главные плазменные дюзы и на полную мощность привел их в действие.
От неожиданного ускорения Гарроуэя отбросило на спину. Над головой появились извивающиеся щупальца.
– Ксулы проникли в модуль! – крикнула Кроум. – Они на борту!
Гуд и Ортис моментально схватились за пистолеты. Они стреляли сквозь гущу пехотинцев, которые все еще стояли, столпившись, в хвостовой части грузового отсека. Гарроуэй попытался подняться на ноги, но модуль накренился, и он снова полетел на пол. Сила тяжести давила то с одной стороны, то с другой. Казалось, модуль катится кубарем, и это движение добавляло ускорению центробежную силу.
– Что там у вас происходит? – рявкнул он по каналу связи.
– Это вражеские защитники! – крикнул в ответ Уилки. – Налипли на модуль, а стряхнуть с корпуса не удается!
Гарроуэй включил канал внешней связи. Судя по всему, модуль отделился от корабля ксулов, и теперь их разделяло около трехсот метров.
– Лейтенант! – крикнул Гарроуэй. – Нужно в срочном порядке задействовать последовательность Чарли.
Потому что, если не сделать этого сейчас, потом уже будет поздно. Выбора не было. Три ядерных устройства, оставленных на борту вражеского судна, сдетонируют только через тридцать минут… но к тому времени враг успеет их обнаружить и обезвредить.
Страшно подумать, что будет, если вражеские воины сумеют проникнуть внутрь модуля.
– Лейтенант? Вы меня слышите?
Ответа не последовало. Неожиданно поток данных с капитанского мостика прекратился. Это означало лишь одно – вражеские машины сумели проникнуть на борт модуля.
Гарроуэй хотел найти сержанта Кроум, однако грузовой отсек являл собой полный хаос. В темноте закованные в броню пехотинцы пытались рассесться по местам. Что ж, он должен принять решение, и он его примет. Сейчас.
Гарроуэй закрыл глаза и мысленно выстроил код, произвел сверку последовательности и запустил ее в действие.
Поначалу ничего не случилось, и Гарроуэй подумал, что, по всей видимости, опоздал.
Однако затем на модуль обрушился удар незримого гигантского кулака, и сквозь все еще открытый хвостовой люк прокатилась ослепительная белая вспышка.
В звенящей тишине вакуума десантный модуль оседлал волну ядерного взрыва.
* * *Космический транспорт ‹Коммодор Эдвард Пребл›, следующий курсом с Марса, 17:07 по Гринвичу
Когда прогремел взрыв, генерал Клинтон Гарроуэй находился в каюте класса ‹люкс›, переоборудованной под командный центр для него и его штаба, откуда наблюдал виртуальное изображение вражеского судна, передаваемое с боевого зонда всего в пятидесяти километрах от них. Приборы на зонде зафиксировали по крайней мере два отдельных взрыва, которые были произведены почти одновременно – возможно, имел место и третий взрыв, однако точно установить, так это или нет, не представлялось возможным.
Тем не менее в виртуальном окне сознания вся хвостовая часть вражеского корабля неожиданно исчезла, сжавшись до крошечной точки, которая, однако, тотчас начала расширяться, причем столь стремительно, что за ней было невозможно уследить. Перед его мысленным взором носовая часть судна рассыпалась на части и вскоре была поглощена искусственным солнцем. В разные стороны разлетелись мириады осколков. Они продолжали разлетаться все дальше и дальше… однако в следующее мгновение картинка замигала и пропала с экрана. Это ядерная волна накрыла зонд и уничтожила его.
Генерал Гарроуэй еще долго молча смотрел на пустое окно.
‹Пребл› постоянно получал свежие данные, которые передавал с борта модуля лейтенант Уилки. Генералу было известно, что ксулам каким-то образом удалось обезвредить два взрывных устройства. Кроме того, он получил искаженное помехами донесение, что модуль отделился от корпуса вражеского корабля. Значит, что-то все-таки случилось.
Но что? Что могло произойти, чего они не смогли предвидеть? Наверняка что-то серьезное, раз Уилки или кто-то другой из командного состава были вынуждены задействовать последовательность Чарли – то есть взорвать заложенные заряды немедленно… прежде чем модуль успел отлететь от вражеского корабля на безопасное расстояние.
Значит, его племянник погиб…
С этой мыслью генералу было трудно смириться. Ведь именно он отдал приказ, выполнять который предстояло Трэвису. Это он фактически обрек его на самоубийство. И все равно генерала не оставляла надежда, что пехотинцы выйдут победителями из этой схватки – ведь до сих пор им это удавалось. Они не могут погибнуть.
Когда сработали оба устройства, модуль от точки взрыва отделяло не более двухсот метров. Так что вряд ли кто из людей остался жив.
– Майор Беттисли! – крикнул генерал сразу по нескольким каналам.
– Да, сэр! – отозвался тот, однако как-то робко. Судя по всему, он также присутствовал на сеансе связи.
– Начните поиски модуля. Причем немедленно.
– Слушаюсь, сэр.
– А также пошлите зонд, чтобы тот исследовал вражеский корабль. Правда, похоже, от него мало что осталось, но надо проверить, на всякий случай.
– Слушаюсь, сэр.
– От Квинси-3 что-нибудь слышно?
– От нашего лазутчика? Пока нет, сэр, но я проверю.
– Квинси-3 не сумел отделиться от группового разума ксулов до того, как произошел взрыв, – произнес в голове генерала другой голос, ровный и спокойный. – Я пытался восстановить с ним связь.
– То есть вообще никакого контакта? – спросил генерал у ИскИна.
– Верно, генерал. Однако Квинси-3 успел передать данные, которые ему удалось получить. Я сохранил их в главной памяти нашего корабля. Полагаю, Квинси-3 успешно выполнил свою миссию.
Интересно, способен ли искусственный разум испытывать гордость? Генерал подумал, что за ровными спокойными словами в голосе компьютера прозвучала гордость, пусть даже всего лишь слабый намек на нее.
Но если наделенной самосознанием программе не чуждо такое чувство, как гордость, способна ли она испытывать также скорбь, боль или что-то в этом роде при гибели какой-то своей части?
Он хотел спросить, однако решил подождать до тех пор, пока не получит в свое распоряжение закрытый канал.
– Хорошо, – сказал Клинт Гарроуэй, обращаясь к Квинси-2. – Прошу сделать копии со всех полученных материалов, чтобы затем немедленно передать данные на Фобос и в Пентагон. Обозначьте, что они предназначены для разведанализа.
– Да, генерал. Я уже это сделал.
Как всегда, Квинси обгонял его на три шага.
– Каковы… каковы шансы, что модуль не пострадал во время взрыва? – спросил он.
– Неизвестно, генерал. Металлические обломки и плазма в этом секторе делают проблематичными радарные поиски небольшого объекта, каковым является транспортное судно класса ‹Камбрия›. Кроме того, нам неизвестен вектор движения судна, на котором находится штурмовой десант ‹Альфа›.