Всадник посмотрел на лейтенанта сверху вниз.
– Первое, что вы можете сделать, лейтенант, – это встать по стойке смирно.
Выпрямившись, тощий лейтенант нахмурился.
– Чего? Слезай со своей клячи и покажи документы, если они есть.
– Делаю скидку на то, что ваш полк состоит из бездельников, которым не довелось познакомиться с воинской службой. – Всадник и не подумал шевелиться. – Но даже вы распознаете знаки различия боевого командора, когда увидите.
Действительно, на выцветшем бархатном плаще был вышит потемневшей золотой нитью дракон, вставший на дыбы. Облизнув пересохшие губы, лейтенант неуверенно кашлянул. Что, во имя Великомученика, может делать здесь командор в поношенной форме, верхом на старой кляче?
– Ваши документы, командор.
Всадник слегка откинул плащ, обнажив рукоятку пистолета:
– Вот мои верительные грамоты. Открывайте ворота!
– Погодите… – Губы лейтенанта затряслись. – Что такое?..
– Для человека, получившего офицерский патент от императора, вы преступно неумелы в общении со старшими. Откройте ворота, или я их взломаю. Вы не перекроете дорогу имперскому командору.
С этими словами всадник вынул пистолет.
Сглотнув, лейтенант подумал о сигнале тревоги, потом снова о документах – но тут ствол пистолета пошел вверх. Лейтенант коснулся выключателя, и ворота отъехали. Копыта степенно простучали мимо. На боку лошади лейтенант разглядел небольшое клеймо. Боевой командор, надо же, подумал он, глядя на удаляющуюся спину. Антикварные безделушки старого дурня стоят целое состояние из антикварных безделушек, а кляча, судя по клейму, – чистопородный боевой конь. Надо довести до сведения…
К тому времени как лейтенант поднял трубку, сердитый молодой блондин подошел к воротам.
Проезжая по узкой улочке, полной прилавков, маркитантов, кузнецов, оружейников и оруженосцев, нанимаемых на время, Ретиф не торопился. Первое препятствие позади. Он мог бы вести себя деликатнее, но задание не настраивало на мирный лад с самого начала. Не надо было ни с кем ссориться на улице; дурное настроение можно срывать только на тех, кто действительно виноват. И вообще, агенту Корпуса положено сохранять спокойствие при любых обстоятельствах. Маньян говорил об этом, отправляя его на задание три месяца назад.
– Твоя проблема, Ретиф, в том, что ты не желаешь принимать условия нашей службы. Держишь себя надменно, будто независимый агент…
Стоило тогда же скромно согласиться: шеф-то оказался прав. Вместо того Ретиф сидел с ничего не выражающим лицом, а в комнате повисла неловкая тишина.
Маньян тогда поежился, прочистил горло и мрачно посмотрел на бумаги перед собой.
– Теперь о текущем задании. Серьезное положение на территории, которая может сыграть решающую роль…
Да, Маньяну тогда пришлось нелегко. Ретиф чуть не улыбнулся, вспоминая о разговоре. Агент должен был проникнуться важностью задания, не наслаждаясь, однако, мыслью об оказанном ему высоком доверии; следовало внушить агенту, что Корпус сомневается в его надежности, и одновременно дать понять, что от него зависит очень многое. Удивительно, как ловко Маньян претворял личную неприязнь к Ретифу в добродетельную заботу о благе Корпуса.
Разъясняя задание, шеф начал издалека, упомянув о своей туристической поездке на Нортройял. Планетка очаровательная, хотя и отсталая. В свое время ее заселили беженцы из распавшейся Империи Лилии, называющие себя Кавалерами.
История Нортройяла – замкнутого, гордого, ценящего традиции общества – была известна Ретифу. Когда Старая Конфедерация развалилась, в цивилизованном мире появились десятки новых политических образований, не столь влиятельных. Одним из самых активных некоторое время была Империя Лилии, объединявшая двадцать одну планету и содержавшая великолепный военный флот: благодаря ему торговые корабли Лилии спокойно сновали среди тысяч миров, разбросанных по бескрайнему пространству.
Когда возник Конкордиат, попытавшийся создать новое галактическое объединение из ранее независимых миров, Империя Лилии оказала ему сопротивление и какое-то время внушала страх объединенному флоту Конкордиата. В конце концов численное преимущество противника сделало свое дело, и военные суда Лилии отступили к родной планете.
Убийственную бомбардировку удалось предотвратить, заключив в последний момент мирное соглашение. Независимость Лилии была спасена ценой прекращения военных действий, роспуска флота Лилии и высылки Имперской свиты: из-за клановых традиций в ней состояло больше десяти тысяч человек. Изгнанию подлежали все мужчины, женщины и дети, в чьих жилах текла хотя бы капля императорской крови; с ними отправлялись вассалы, слуги и домочадцы. В течение нескольких недель все эти люди, ставшие известными как Кавалеры, оказались на скудных берегах холодного моря планеты, которую назвали Нортройял. Легенда гласит, что корабль императора сумел тогда оторваться от конвоя, а сам он поклялся вернуться не иначе как во главе освободительной армии. С тех пор никто о нем не слышал.