Лейла наклоняется к переговорной трубке, спрашивает:
— Верочка, где мы?
— Изварино рядом, товарищ командир, — отзывается штурман. — До цели семь минут.
Задание — нанести удар по скоплению автомашин у переправы через реку Миус. Почему так тихо? Не сбились ли с курса? Вера тоже забеспокоилась — наклоняется то с правого, то с левого борта, ищет знакомые ориентиры.
— Ну как, Вера?
— Идем точно.
— Бросай САБ.
Вокруг стало светло, видно, как движутся автомашины, прикрытые ветками. Вера наклоняется к прицелу, ждет удобного момента. Две бомбы отцепились. Еще две… Огненные снопы взметнулись над землей.
— Порядок, — деловито говорит Вера.
Лейла, довольная, поворачивает самолет на обратный курс. Они выполнили задание и от этого полегчало на душе. И даже «По-2», кажется, стал послушнее…
Когда приземлились, к самолету первой подбежала Глафира Каширина. Стройная, легкая, но почему-то хмурая, подавленная. Молча пожала руки девушкам, даже не поздравила, ни о чем не спросила.
— Что с тобой, Глаша? — спросила Лейла.
— Вот листовка, немецкая, шофер дал. Днем «рама» сбросила.
На листовке — портрет Любы Ольховской…
«Москва скоро будет взята. Девушки, следуйте моему примеру. Перелетайте к немцам, не пожалеете…»
— Чушь какая-то, — с омерзением разглядывая листовку, сказала Лейла. — Да она скорее бы погибла с самолетом вместе… Верочка, идем в штаб.
А перед глазами — Люба Ольховская, неутомимая, полная внутреннего огня. До войны она работала инструктором в летной школе. Ее родное село на Украине фашисты стерли с лица земли… Девушка будто говорила: не верьте проклятой немчуре. Для них нет ничего святого на Земле. Всех оболгут, оклевещут, и живых, и мертвых.
Погода резко менялась: все небо обложили тучи. Где-то вдали утробно рокочет гром — словно рычит огромный, вышедший на охоту хищник.
Ночь десятая
Утром Лейла летала вдоль линии фронта, в кабине штурмана сидел начальник оперативного отдела штаба армии, что-то отмечал на своей карте. Несколько раз их обстреляли из пулеметов, но все обошлось. В тот же день из штаба на имя Бершанской пришло письмо: командование благодарило Лейлу.
А вечером — новое ответственное задание: взять пассажира, пересечь линию фронта, совершить посадку в указанном месте, у террикона. Самолет встретят, сигнал: два костра.
— Филипп Матвеевич, — представился пассажир, пожимая руку Лейле. Пожилой, грузный человек. Тесновато ему в самолете.
«Наверно, разведчик, — подумала Лейла. — Интересно, куда он направляется. В Краснодон?»
Самолет летит вдоль реки. Пассажир смотрит вниз, называет поселки, рудники, словно хочет помочь Лейле сориентироваться. Но она и сама хорошо изучила эти места.
«Старый шахтер, коммунист, — продолжает гадать Лейла. — Будет руководить подпольщиками, партизанами. Встретится с сотнями людей, нет, пожалуй, с немногими, самыми надежными… Попросить его, чтобы узнал всю правду о Любе и Вере?»
Филипп Матвеевич будто подслушал мысли Лейлы, заговорил сам:
— Я знаю вашу историю, дочка. Меня уже просили выяснить при случае, что произошло с девушками. Выясню непременно. Листовка гнусная, я ее видел, явная липа. Геройские вы девчата. Гляжу на вас, и жалко, вроде, и нельзя не гордиться такими, как вы. Придет время, засияют ваши имена… Не отвлекаю я тебя?
— Нет, меня только смерть отвлечь может. Спасибо вам за добрые слова… А вон и огни!
Встречающих было двое. Лейла даже не разглядела их. Филипп Матвеевич ласково похлопал ее по плечу.
— Спасибо, голубка, счастливого пути тебе. Прощай…
Лейла помахала ему рукой.
Ночь пятнадцатая
Один из «братишек» — так девушки называли летчиков соседнего мужского полка — стеснительный, долговязый парень, увидев штурмана Руфу Гашеву, обомлел, А она — ноль внимания. Девушки насторожились. Парень стал приходить ежедневно, наконец набрался смелости, подошел к Руфе, протянул ей букетик полевых цветов, представился:
— Миша…
Кавалер даже к руке девушки не прикоснулся, но Ирина Себрова недовольна своим штурманом:
— Шуры-муры… Нашли время…
Девушки посмеиваются, никто и не думает осуждать Руфу — не за что. А Ирина не унимается:
— Опять твой продавец цветов на горизонте. Что хлопаешь ресницами? С Лейлы пример бери.
Руфа чуть не плачет от обиды. А Лейлу она последнее время побаивается. Та исполняет обязанности командира эскадрильи, строгая стала. Получила сразу два письма от своего Ахмета, на одно только глянула, второе даже не распечатала, разорвала оба на мелкие кусочки и пустила по ветру…