- Земля! - подсказал ему Александр, хотя в этом не было необходимости: Ники и сам узнал родную планету.
Его охватила бурная радость. Но вскоре контуры земного шара расплылись и затуманились от слез, хлынувших ручьем. Раз он сейчас сидит здесь, в земном космолете, и видит свою родную планету, значит, время действительно убежало вперед и там уже никогошеньки лет из его близких и друзей. И эта родная Земля показалась ему вдруг ненужной и пустой, как воздушный шарик.
Мальчик так переживал, что не заметил, где и как сел красивый планетолет. Оказалось, что ему предстоит встреча с лунным городом, но и это его ничуть не тронуло. Мы не можем осуждать ею. Если кому-нибудь из вас случалось попадать в подобнее положение, он тут же подтвердит, что принадлежать всему человечеству - слабое утешение, когда ты потерял горстку людей, которым привык принадлежать, да и они привыкли принадлежать тебе.
7
Лунный город. В гостях у Александра.
Трудно ли жить в космосе. Ники хвастается
Главный порт и здесь был выстроен под землей. Он ослепил Ники огнями. Каждую минуту взлетали и садились космолеты и планетолеты самых разных размеров и очертаний. Они появлялись и исчезали совсем бесшумно, и все же казалось, что их здесь куда больше, чем людей. По-видимому, вся работа порта подчинялась автоматическому управлению. И называли его "порт", а не аэропорт, потому что - "аэро" значит "воздух", а на Луне, как известно, воздуха нет.
Однако в порту воздух был. Необыкновенно свежий и вкусный воздух, и Ники не мог им надышаться, следуя за Александром и тремя учеными, которые, беседуя друг с другом, шли к небольшому перрону. Ники подумал, что будь здесь Нуми, она тут же выучила бы все их языки... И ему опять стало грустно, что ее нет рядом.
- Ученым не терпится, - сказал ему Сашо, когда они остановились на перроне. - Не удивляйся, ведь ты для них - исключительное явление. Они даже спросили, не можешь ли ты сразу поехать к ним в Институт, но я сказал, что сначала ты зайдешь ко мне, отдохнешь, а уже потом я тебя туда отвезу. А пока отдай им свой портфель и одежду.
- А что я одену, когда сниму скафандр?
- В старой одежде тебе все равно лучше не показываться, отозвался студент. - Тебя начнут останавливать на улице, любопытствовать, расспрашивать, а ученые не хотят пока поднимать шум. Не бойся, оденем тебя как настоящего жителя Луны.
Ники подал ученым свои вещи, и они быстро попрощались с ним, потому что к перрону подошел поезд. Он появился так неожиданно, будто выскочил из стенки. Раздвижные двери открылись, люди сели в него, двери закрылись, и поезд шмыгнул в противоположную стенку. С виду это был самый обыкновенный поезд, только коротенький, и шел он не по рельсам. Ники даже под вагоны заглянул, но и там ничего не было. Сашо по-своему понял его интерес.
- Нам в другую сторону. Ты что, не рад, что увидишь наш город?
- Да нет, почему, - не очень убедительно ответил Ники. Его беспокоило, что он безо всякой на то вины превратился в исключительное явление. Будь здесь кто-нибудь из своих, ему тут же прицепили бы кличку "Ники-Явление". Ведь покрикивал же он на Нуми: "Эй, экспериментик!" Только теперь он понял, что ей, наверное, не особенно было приятно. Потому и мы не станем давать мальчику эту кличку.
- Давай, я тебе покажу, как мы ездим. На всякий случай, если ты вдруг заблудишься, - сказал Сашо и повел его к концу перрона, где висела огромная карта города. Сашо нажал на кнопку и сказал:
- Сектор 148, дом номер три.
В густой сети линий на карте вспыхнула и поползла красная черта, в начале и конце которой светились цифры и буквы.
- Вот, - Сашо провел пальцем по черте, - здесь указана четверка, значит, нужно сесть на поезд номер 4. На этой букве пересаживаешься на девятку, а на этой - выходишь. Запомни: сектор 148, дом три - это мой адрес.
- А если не знаешь адреса?
- Не знаешь - спросишь. Ну, про кого бы нам спросить... Давай про Селу, - и он снова нажал на кнопку, но два раза. Черта погасла, и Сашо попросил: - Будьте добры, скажите адрес Селены Диевой.
Красная черта, словно струйка крови, снова поползла по карте, опять засветились какие-то буквы и цифры, а в конце синим светом загорелось: 148/3.
- Видел? Совсем нетрудно.
- Это, наверное, компьютер, - заявил Николай, чтобы показать, что и он не лыком шит; в нем заговорил Ники Буян, который до сих пор молчал, подавленный непонятным ему будущим человечества. - А если даже не знаешь имени человека, который тебе нужен?
Ему тут же стало стыдно за дурацкий вопрос, но Сашо не обиделся, а рассмеялся.
- Ну, тогда дело труднее. Но ты можешь спросить у компьютера, где можно поесть и переночевать, и он укажет тебе ближайшую гостиницу, где есть свободные места. А уж в гостинице можешь спокойно посидеть и вспомнить нужное имя или решить, куда тебе пойти.
- Но это, наверное, страшно дорого!
- Конечно, - снова засмеялся студент. - Для тех, кто приезжает на Луну сам не зная зачем и кому некуда себя деть, это обошлось бы очень дорого. А для нас это не стоит ничего, потому что мы за все платим своим трудом. Не бойся, ты наш гость и тебе ничего платить не придется.
Мимо них уже проскочило два подлунных поезда. На третий они сели и устроились в двойном кресле. У Ники сразу засосало под ложечкой: должно быть, поезд мчался со скоростью самолета. Мальчик осмотрелся. В глубине вагона сидело несколько человек, и ни один из них не обратил на него никакого внимания. Значит, по внешнему виду он ничем не отличается от здешних жителей! Хорошо это или плохо?
Однако Сашо не дал ему подумать над этим мучительным вопросом, он принялся описывать лунный город. У Ники тут же выскочили из головы все тревожные мысли - так удивительно было то, что рассказывал студент. Оказывается, здесь живет свыше пяти миллионов человек, но это еще не все. В сущности, город - столица целого государства, потому что вокруг, в космосе, есть еще пятнадцать городов-спутников, где живет по миллиону человек, и строятся все новые. Все самое красивое и дорогое, что создает Земля, она посылает жителям космоса, чтобы они не тосковали по ней. И они это заслужили. Почти вся земная промышленность вынесена в космическое пространство, чтобы не загрязнять земную природу, и жители космоса составляют ту часть человечества, которая трудится в самых тяжелых условиях.