— Как тебя зовут? — спросил Ники, убирая оружие. — Или придется и для тебя придумывать имя?
Нуми погладила поросенка по клетчатой спинке. Зверек повернул к ней голову, и из его пасти живо, как пламя зажигалки, высунулся длинный красный язык; он лизнул руку Нуми и тут же его спрятал. Нуми с беспокойством смотрела на руку. Ники засмеялся.
— Это он с тобой поздоровался, — сказал он, и слухари усиленно закивали головами: да, да, правильно.
— Знаешь, какое-то странное ощущение. А вообще-то ничего не болит, даже следа нет.
— Значит, с этим клетчатым поросенком ты совместима, а со мной нет! — поддразнил ее Ники Буян.
Девочка вздохнула:
— Ты опять хочешь довести меня до слез?
Клетчатый зверек бросился к Ники и начал лизать ему сапоги длинным огненно-красным языком — должно быть, хотел показать, что он совместим и с земными жителями. Ники осторожно оттолкнул его ногой:
— Эй, ты, это тебе не эскимо!
Животное отошло в сторону, ничуть не обидевшись, а когда ребята пошли к рощице, затрусило за ними вслед. Нуми шла вприпрыжку, совсем как земная девочка. Увидев это, начали прыгать и слухари, и клетчатый поросенок.
— Я чувствую себя как Адам и Ева! — радостно заявила она.
Ники не утерпел:
— Как Адам и Ева, вместе взятые? Или по отдельности?
Она засмеялась еще веселее.
— Я сказала глупость, знаю, но что поделаешь, если мне весело! Мне хочется бегать и совсем не хочется ничего исследовать. Я даже выключила мозг, чтобы он перестал бормотать: это так, то не так… ты тоже бормочешь не хуже него!
Такой веселой Ники ее еще никогда не видел. Что это с ней, может, на планете такая атмосфера?
— Тогда лови! — крикнул он ей и что было сил помчался вперед.
Клетчатый поросенок бросился за ними следом, а слухари поднялись в воздух и замахали крыльями над их головами.
Ребята вбежали в рощицу — собственно, это была не роща, а высокий кустарник, усыпанный цветами и плодами, и стали играть в прятки. Они то и дело совсем теряли друг друга из вида, и тогда на помощь приходили птицы и смешной поросенок, умевший брать след не хуже собаки; он подбегал и начинал лизать ребятам сапоги. Вдоволь набегавшись, устав и запыхавшись, Ники и Нуми хотели отдохнуть и вдруг увидели людей.
Люди вели себя странно. Извиваясь всем телом, каждый протягивал руки к одному из тех кустов, которые Нуми хотела назвать «тили-тили», — будто эстрадный певец, поющий об утраченной любви, — и легким шагом ходили по кругу. Что они делают? Танцуют, что ли? Наверное, танцуют, судя по их одежде.
Однако но их одежде можно было судить и о другом.
— Они совсем чокнутые, — шепотом сказал Ники.
— Какие? — не поняла пирранка.
— Ну, у них не все дома.
— А где — дома? — спросила Нуми и стала оглядываться по сторонам.
— И откуда ты это знаешь?
Ники, не отвечая, смотрел на жителей планеты. Эти люди — две женщины и трое мужчин, в сущности, были нагими, на головах у них было по венку, венки украшали и тонкие сморщенные шеи, а животы едва прикрывали юбочки из цветов. В таких юбочках танцуют туземки на островах Тихого океана, это Ники видел по телевизору; но в фильме танцовщицы были молодые и красивые, а здешние жители, кривоногие морщинистые старики и старухи, казались их жалкими подобиями.
На ребят они не обратили никакого внимания, поэтому Ники и Нуми стали ждать, когда они закончат свой танец. Нуми шепнула на ухо Буяну:
— Почему ты их боишься?
Он даже не стал сердиться за то, что она опять подслушала его мысли: пусть включает свой электронный мозг, он им наверняка понадобится. И ответил ей тоже шепотом:
— Когда у человека мозги не в порядке, он становится опасен. У вас на Пирре есть сумасшедшие?
— Нет. Когда у нас кто-то заболевает, его тут же излечивают.
— Это здорово! А у нас ненормальных сколько хочешь.
— Не бойся, я не улавливаю ничего страшного. Правда, сигналы у них очень слабые и неясные, но если бы они задумали что-то плохое, я бы тут же почувствовала.
— Да я и не боюсь. Что они нам могут сделать? Подумаешь! Пустить им струю газа под нос, и уснут, как миленькие.
— Стыдись, Ники, — тихо, но строго сказала ему пирранка. — Это чужая цивилизация, ее надо уважать.
Ники и не думал стыдиться. Чего их там уважать, этих стариков, которые кривляются в цветочных юбочках! Вот если бы это была Нуми…
— Да, я бы оделась в цветы с головы до ног! — воскликнула девочка, и тут Ники устыдился, потому что она явно увидела, какая картина промелькнула на минуту у него в голове.
— Не сердись, — шепнула Нуми. — Я нечаянно. Они ведь далеко, а ты — рядом.