- Хай, Джонни! А мы думали, ты - того!
- Я? Нет, я не пришелся им по вкусу. А когда тебе на стажировку?
- Ничего себе, - иронично протянул он. - Да я уже давно отстажировался. Я отбыл через день после тебя, сделал три выброса и уже через неделю был тут. А почему ты так задержался?
- На обратном пути. Целый месяц был простым пассажиром.
- Везет же некоторым. А сколько выбросов ты сделал?
- Ни одного, - признался я.
Он присвистнул:
- Уж если некоторым везет, так на полную катушку!
Наверное, Ангел был в чем-то прав. В положенный срок я успешно сдал все экзамены и получил диплом. Однако, на мой взгляд, мне всегда везло в другом - меня окружали хорошие и талантливые люди. И сам Ангел, сержант Джелли, и лейтенант Расжак, и Карл, и полковник Дюбуа, и Блэки, и Брамби… и, конечно, сержант Зим. Первый лейтенант Зим уже занимал капитанскую должность. Все правильно. Я знал, что мне глупо с ним тягаться.
Через день после выпуска я и мой одноклассник Бенни Монтец стояли в зале космопорта ожидая прибытия своих кораблей. Я чувствовал себя непривычно в новенькой лейтенантской форме и неловко отвечал на приветствия рядовых и сержантов. Чтобы скрыть смущение, я отвернулся к стене и стал читать висевшую на ней таблицу. Это был список кораблей, находящихся в данный момент на орбите Санктора. Длиннющий перечень - как будто против Санктора готовилась операция невиданного размаха. Я глазел на таблицу и думал, что у меня сейчас только два желания: вернуться в родной отряд и встретить там отца.
Но я старался не думать об этом - боялся спугнуть предстоящую радость. Стоял, просматривал перечень, стараясь сосредоточиться именно на нем. Сколько кораблей! Я попытался выискать десантные транспортники, то есть те корабли, которые имели непосредственное отношение к Мобильной Пехоте.
Вот «Маннергейм»! Есть шанс увидеться с Кармен? Скорее всего, нет, но можно навести справки.
Вот большие корабли: новая «Долина Фордж» и новый «Ипр», «Марафон», «Галлиополис», «Ватерлоо» и множество других, Громкие имена. Они связаны с победами, в которых топчущая грязь пехота прославила свое имя.
Корабли поменьше. Они названы именами рядовых, сержантов и офицеров: «Горацио», «Альбин Йорк», «Свэмп Фокс», вот и мой «Роджер Янг», «Полковник Боуи», «Ксенофон» и бесконечный список других.
- Смотри, - сказал я Бенни, - какие имена. За каждым - история. Ты изучал историю в школе?
- Конечно, - сказал Бенни, - я, например, помню, что Симон Боливар построил пирамиды, разгромил непобедимую Армаду и совершил первый полет на Луну.
- Ты не упомянул, что он женился на Клеопатре.
- Ах, это. Да, конечно. Я думаю, что вообще у каждой страны своя версия истории.
- Я просто уверен в этом, - сказал я и добавил кое-что так, чтобы он не расслышал.
- Что ты говоришь? - спросил Бенни.
- Извини, Бернардо. Просто одна старая поговорка на моем родном языке. Я думаю, ее можно перевести примерно так: твой дом там, где твое сердце.
- А какой у тебя родной язык?
- Тагалогский.
- А разве вы не говорите на обычном английском?
- Конечно, говорим. В деловой жизни, в школе и так далее. Но дома позволяем себе иногда разговаривать на родном старинном. Традиции. Сам понимаешь.
- Да. Мои старики, например, тоже любят поболтать по-испански. Но где ты…
Громкоговорители космопорта пропели мелодию «Страна лугов». Бенни широко улыбнулся.
- Вот он, мой родимый! Береги себя, друг! Увидимся!
- Держи багов на макушке! - Он убежал, а я снова повернулся к таблице. «Поль Молетер», «Монтгомери», «Геронимо»…
И тут раздалась самая чарующая мелодия в мире:
«Да прославится имя, Да прославится имя Роджера Янга!»
Я схватил вещи и бросился на позывные. Твой дом там, где твое сердце.
13
Разве я сторож брату своему?
Как вам кажется? Если бы у кого было сто овец, и одна из них заблудилась, то не оставит ли он девяносто девять в горах не пойдет ли искать заблудившуюся?
Сколько же лучше человек овцы!
Во имя Аллаха, милостивого и милосердного… кто спасает жизнь одного, спасает жизнь всех живущих.
Шли годы, мы постепенно склоняли чашу весов на нашу сторону. В каждом деле нужно соблюдать меру.
- Уже время, сэр, - у двери стоял мой стажер, он же третий лейтенант Бирпоу. Он выглядел таким неловким и таким молодым, что я с трудом сдерживал улыбку. Похоже, он был так же безобиден, как и его древни предки-охотники за скальпами.