— К несчастью, недавно нам стало известно, что доктор Эрсо томится в тюрьме на Валлте.
— Что, во имя звезд, он делает на Валлте? — вновь разозлился Амедда. — Вы вообще знаете, что Валлт перешел на сторону сепаратистов?
— Знаю. Но Валлт входил в состав Республики, когда доктор Эрсо согласился руководить базой «Зерпена» на этой планете. С бывшим руководством Валлта был заключен договор, разрешавший разработку месторождений и строительство в обмен на весьма щедрый пакет помощи.
— И тем не менее неудачный выбор, — сказал Амедда. — За что его арестовали?
— По сфабрикованным обвинениям в шпионаже.
— Возможно, с целью вынудить его перейти на сторону врага?
— Мы тоже так полагаем.
Амедда мрачно покачал головой:
— Валлт десять лет балансировал на грани. Как бывший председатель Сената, я работал в одном из комитетов с представителями Валлта, и уже тогда они были недовольны. Жаловались, что Республика их игнорирует. А теперь военные устроили переворот и присоединились к сепаратистам. — Он помолчал, глядя на Кренника. — Какова реакция «Зерпена» на арест Эрсо?
— Разумеется, республиканская разведка прослушивает все переговоры «Зерпена». Несколько стандартных недель назад была перехвачена пакетная передача, отправленная, судя по всему, с гиперпространственного передатчика одного из кораблей «Зерпена» на Валлте в штаб-квартиру компании в системе Салиент. В ней сообщалось о захвате базы и аресте доктора Эрсо.
— И каков был ответ?
— «Зерпен» намеревался принять меры, но мы попросили их воздержаться от каких-либо действий.
— Кто это — «мы»?
— Я взял ответственность на себя, вице-канцлер, — слегка улыбнулся Кренник.
Амедда сцепил пальцы и наклонился, опустив рога.
— С какой целью, лейтенант-коммандер?
Кренник спокойно воспринял его угрожающую позу
— Полагаю, если доктора Эрсо спасем мы, убедить его поделиться своими исследованиями со Специальной группой по вооружениям будет намного проще.
Амедда слегка поостыл.
— Зачем его вообще убеждать? Вы сами сказали, что он участвовал в «Программе будущего» Республики. Он наверняка и так будет готов сотрудничать.
— Вот только он в некотором роде пацифист. Можно сказать — по идейным соображениям.
— Если это действительно так, тогда можно не беспокоиться, что он станет служить сепаратистам, — презрительно фыркнул Амедда. — Пусть и дальше гниет в тюрьме.
Почувствовав перемену в настроении чагрианина, Кренник понял, что рискует потерять расположение Амедды, если не будет действовать решительно и быстро.
— В обычных обстоятельствах я бы с вами согласился. Однако есть одна загвоздка — жена Эрсо была беременна, когда они отбывали на Валлт, и, если только не случится что-то непредвиденное, она в ближайшее время должна родить.
Амедда ответил не сразу, и его летроги слегка дрогнули.
— Вы полагаете, что те, кто сейчас заправляет на Валлте, могут воспользоваться женой Эрсо и ребенком в качестве метода убеждения?
— Мы на войне, вице-канцлер. Все возможно. А если сепаратисты и в самом деле работают над боевой станцией...
— Понимаю, к чему вы клоните, — медленно кивнул Амедда. — И все же я склонен оставить все как есть — или, может быть, позволить заняться освобождением Эрсо «Зерпену».
— Опять-таки готов с вами согласиться. Но у меня есть мысль, как совместить и то и другое.
Летроги Амедды вновь задрожали, и он пристально посмотрел на Кренника.
— Почему-то я так и предполагал. Но мне не нужны подробности, лейтенант-коммандер. И я настаиваю, чтобы сами вы держались подальше — хотя бы затем, чтобы всегда можно было дезавуировать любые ваши действия.
— Естественно.
— Если в конечном счете исследования Эрсо приблизят нас к созданию оружия для боевой станции, вас ждет благодарность не только от меня, но и от Верховного канцлера Палпатина и самой Республики.
Кренник сдержанно улыбнулся:
— Мы все делаем свой вклад, вице-канцлер;
4. НАЧАЛО
ВЫСОКИЕ СТЕНЫ ПОКОЕВ Лиры огласил первый крик младенца. Как обычно на Валлте, чье-то рождение в стенах Крепости рассматривалось как повод для торжества, тем более что появление на свет маленького человека совпало с первым днем весеннего сезона. Из внутреннего двора внизу взмывали в ночь фейерверки, а небольшая толпа тех, кто узнал о родах, праздновала, несмотря на арктический холод, собравшись вокруг костров и прилавков, где продавали жаренное на вертеле мясо и коренья. Многие мужчины сидели на низких скамьях, осушая стаканы с крепким алкоголем домашнего приготовления.