Одна из акушерок положила Джин, как назвали девочку Гален и Лира, на все еще тяжело вздымающуюся грудь матери, и она тут же успокоилась, почувствовав тепло и знакомое сердцебиение.
Роды были долгими, но не особо тяжелыми, и Лира вела себя вполне достойно, хотя и пыталась ворчать на любого оказавшегося рядом. Бледная и вспотевшая после прошедших часов, она тем не менее пребывала в лучшей форме, чем Гален, который все еще не мог оправиться от пережитого.
«Есть ли хоть какая-то польза от того, что мы оказались в плену?» — спрашивал он себя. Почти в любом другом месте его и Лиру окружали бы дроиды — исполненные благих намерений, но деловые и бездушные, в столь стерильной обстановке, что та попросту выглядела бы безжизненной.
Не странно ли было теперь испытывать благодарность?
Потеряв несколько килограммов и обзаведясь столь же густой, как и у большинства валлти, бородой — командир Группе, явно стремясь сделать его более похожим на собственных тюремщиков, так и не предоставила обещанных ножниц, бритвы или депилятора, — Гален был освобожден из своей камеры в ту же секунду, когда у Лиры отошли воды, и перевезен на запряженных таквами санях в Крепость в сопровождении двух охранников, которые, как он полагал, должны были вернуть его в тюрьму, как только Джин перестанет кричать и заснет.
Из размышлений Галена вырвала акушерка, до этого пеленавшая Джин.
— Можете остаться с Лирой и ребенком или дать им немного отдохнуть.
Лира кивнула, давая понять, что предпочитает отдых. Гален не сводил с нее взгляда.
— Не знаю, хватит ли мне сил уйти...
— Не беспокойтесь, — сказала одна из служанок, — вам разрешат остаться на ночь.
С нескрываемым облегчением Гален наклонился и поцеловал Лиру в лоб, а Джин в макушку. Она оказалась прекрасной девочкой — хорошего веса и размера и, судя по словам осматривавшей ее акушерки, вполне здоровой. К ее голове прилипли темные кудряшки, и Гален уже смог увидеть, что у нее такой же рот, как и у матери.
Две пожилые служанки проводили его до массивной деревянной двери. В комнате по другую сторону широкого коридора ждали Нэрбу, Изель, Тамбо и остальные коллеги Галена с базы «Зерпена», чтобы поздравить его, крепко обнимая, с силой хлопая по спине и, естественно, предлагая выпить. Всем не терпелось увидеть Джин, но акушерки этого не позволили, назвав их низменными созданиями и разносчиками заразы — само собой, исключительно в шутку.
Словно из ниоткуда появилась кружка, которую кто-то сунул в руку Галену и быстро наполнил густой белой жидкостью. Начались здравицы, за каждой из которых следовал продолжительный глоток. Гален быстро опьянел, что все равно бы случилось, даже если бы он питался привычным образом и не бодрствовал последние двадцать местных часов. Выпивка, свет факелов, радостные лица друзей производили на него впечатление некоей благотворной магии.
— Я думал, вы назовете ее в мою честь, — сказал Нэрбу.
— И как бы, по-твоему, это звучало?
— Если хочешь знать, на Валлте не меньше женщин по имени Нэрбу, чем мужчин.
Гален в этом не сомневался. Имя Нэрбу — так же как Тамбо и Изель — обозначало название дня. Все население планеты носило в лучшем случае два десятка имен.
— Может, следующего ребенка? — настаивал Нэрбу.
— Посоветуюсь с Лирой.
Все внезапно замолчали. Повернувшись, Гален обнаружил командира Группе, стоящую за его спиной. Ее строгое лицо озарила широкая улыбка, и она обняла его крепче, чем другие до этого, а затем приняла флягу доморощенного зелья, которую осушила одним долгим глотком.
Понимая, насколько рискованно проявлять дружеские чувства к собственному тюремщику, Гален изо всех сил старался сохранять безопасную дистанцию между собой и Группе, но сегодня он вдруг ощутил, как по всему его телу разлилось тепло, причиной которого был не столько алкоголь, сколько ощущение, будто он находится в кругу семьи. Сколь бы безрассудным это ни казалось, у него возникла крепкая связь с валлти — даже с его тюремщиками, и даже с Группе.
— Вы сами знаете — мы вам не враги, — сказала она, громко и протяжно рыгнув.
— Я пытаюсь так думать, но стены моей камеры напоминают мне, что я пленник.
— Всего лишь обстоятельства.
— И все-таки, командир, — криво усмехнулся Гален, — никому не хочется быть их жертвой.
Она с серьезным видом кивнула:
— Не так давно Валлт входил в состав Республики; теперь он поддерживает сепаратистов. И тем не менее — какое все это имеет отношение к нам?
— К тому, что я оказался в тюрьме Тамболора, — наверняка имеет, и еще какое.
Группе прищурилась, неохотно соглашаясь: