Когда Дарман прицелился и задержал на секунду дыхание, внезапно стало так тихо что, несмотря на равномерно пыхтящие двигатели «Нек–щенков», он расслышал, как где–то плачет ребенок. Этейн покрутила головой.
— Ребенок через улицу отсюда. — прошептал Дарман. Он догадался, что это ее смутило. — Мы готовы. По вашему сигналу.
Этейн ответила ему мрачной, с поджатыми губами улыбкой, словно она собиралась заплакать. Лишь на секунду. Потом она снова стала собой.
— Вышибай. — скомандовала она. — Огонь.
Дарман нажал на спуск.
Это точно было куда лучше, чем вышибать двери ногами. Стержень ударил в металлический лист и распахнул лопасти с такой идеальной точностью, что с громким хлопком и облачком пыли дверь рухнула внутрь, как штурмовая рампа. Скорч забросил в дверной проем гранату, команда ворвалась внутрь и началась стрельба.
Бело–синий огонь бластеров подсвечивал вход и окна так, словно внутри рвались связки петард. Дарман снова переключился на режим бластера и был готов снять любого кто вздумает вмешаться, но роль прикрывающего не могла успокоить его в то время, как его команда зачищала дом.
«Я оставил свою команду на Геонозисе.»
Он не знал — почему вспомнил об этом сейчас. Вспышки и треск бластеров внезапно смолкли. Потом раздался тяжелый «бууух» и крыша двухэтажного здания взорвалась, обрушив на улицу дождь из черепицы, пыли и обломков. Этейн присела; обломки облетали ее стороной — полезный фокус, если ты знаешь как его делать. Дарман почувствовал, как что–то простучало по его броне.
— Шаб, Скорч… — судя по голосу, это был Корр. — Ну что, доволен теперь?
— «Омега», у нас чисто. — раздался в его шлеме голос Найнера. — Четверо живых пленных, трое мертвых.
Один «Нек–щенок» подвинулся ближе к дому для прикрытия, другой остался стоять, наблюдая за безмолвными домами вокруг. Соседи вовсе не спешили высовывать головы из окон и рассматривать зрелище. Трое мужчин и женщина, спотыкаясь и шатаясь из стороны в сторону, вышли, держа руки над головой. Корр, Атин и Найнер позади держали из на прицеле своих ДС–17.
— В задней пристройке ракетная установка. — сказал Найнер. — И куча винтовок, минометов и бронебойных зарядов. Эй, позовите кто–нибудь ополченцев, чтобы они забрали этих шутников, ладно?
А потом вышел Скорч.
Он тащил за ногу тело — полного мужчину, насколько это можно было опознать. Задача была нелегкая, даже для тренированного коммандо. Не заботясь об осторожности он бросил тело посреди улицы, между «Нек–щенками», и вернулся в разгромленное здание.
Они могли предоставить разбираться с телами и ущербом домам напротив местному ополчению. Дарман хотел было помочь ему, но Этейн остановила его, коснувшись его руки.
— Просто прикрывайте его. — проговорила она. — И на вашем месте, я бы к нему не подходила.
Она чувствовала что–то, недоступное другим. Но для того, чтобы понять, что со Скорчем что–то не так, не требовалось быть джедаем, Дарман услышал как Сев пробормотал что–то и Босс ответил — «Нет Сев. Не надо.»
Ему потребовалось несколько минут, но Скорч все же выволок все три трупа и выложил их в ровный ряд. Дарман думал, что все закончится именно так: финальный жест, который должны понять местные; напоминание, что помогать мятежникам и следовательно — нападать на персонал ВАH — глупая затея, которая очень плохо закончится. С точки зрения «привлечь к себе сердца и умы» это был не лучший метод. Но Дарман понимал, почему Скорч был не в настроении раздавать конфетки местным детишкам.
«И всего–то два года назад на Квиилуре я рвался спасать местных от злых Сепов? Да, вот это и называется наивность…»
Скорч, державший дисишку в одной руке чуть наклонил голову, словно изучая улов из мертвых боевиков. Дарман подумал, что он собирается уйти, успокоившийся или же удовлетворенный; но вместо этого Скорч вскинул винтовку и начал поливать тела бластерным огнем. Дарман услышал синхронный вздох по линкам трех остальных шлемов. Потом, также внезапно как начал, Скорч прекратил стрелять, стянул одной рукой шлем и выразительно плюнул на каждую из трех дымящихся груд останков; Дарман и не подозревал что у него найдется столько слюны. Когда Скорч закончил — он вернул шлем на место, отошел к ближайшему «Нек–щенку» и уселся на подножку.
— Хорошо что мы зашли в нужный дом… — пробормотал Корр.
Люди вокруг наверняка увидели устроенное Скорчем представление как подчеркнуто оскорбительное послание (как будто его нужно было подчеркивать) - не связывайтесь с Республикой. Но Дарман видел брата, который сорвался, и, наверное, временно не мог выразить свой гнев другим образом. Может, это было и к лучшему. Дарман видел такое пару раз среди солдат, и знал как братья собирали таких по частям, но он не знал что случалось с теми, кто не смог поправиться после срыва. Он вспомнил о том, что едва не случилось с Фаем и подумал, что догадаться об этом несложно.