Несколько минут спустя, в пустом обеденном помещении, Энакин и Падме сидели за прямоугольным столом с Клигом и Оуном.
– Это было перед рассветом, — рассказывал Клиг. – Они появились из неоткуда. Группа охотящихся тускенских рейдеров. Энакин почувствовал, как его желудок сжался. Как только Беру поставила на стол поднос с напитками, Клиг продолжил,
— Твоя мать вышла рано, как всегда делала, собрать грибов, что росли на влагоуловителях. По ее следам, она была на пол пути к дому, когда они схватили ее. Те тускены похожи на людей, но они ужасные, недоразвитые чудовища. Тридцать из нас пошли за ней. Четверо вернулись. Я был с ними, но потерял свою ногу… Я не могу идти куда–либо… пока не вылечусь.
Энакин опустил взгляд на нетронутые напитки на столе. Мышцы его лица нервно подергивались, когда он думал. Если бы она оставила Татуин со мной. Если только я не оставил ее… У Энакина не было много времени развивать свою мысль Клигу Ларсу. Вначале, он чувствовал некоторую благодарность к человеку, который помог обрести свободу своей матери от Уотто. Но, поскольку Клиг взял ее жить в этом отдаленном месте, где мародерствовали тускены, Энакин не мог чувствовать ничего, кроме гнева. Если бы только ты не привел ее сюда!
— Я не хочу бросать поиски, сказал Клиг, — но она ушла месяц назад. Небольшая надежда, что она смогла продержаться так долго.
Предприняв всевозможные попытки контролировать свой гнев, Энакин встал и вышел из–за стола.
— Куда ты? Спросил Оуэн.
Энакин обвинительно посмотрел на Оуэна и ответил – Искать свою мать.
Глава 8
Солнца начинали садиться, когда Энакин стоял у входа в дом на ферме Ларса. Оуэн предложил Энакину свой свуп, который был припаркован недалеко от дома. Я не должен злиться на Оуэна и Клига, размышлял Энакин. Они заботились о его матери, но они всего лишь люди.
Появилась Падме и подошла к Энакину. Он знал, она хотела помочь, но он также понимал, нет другого способа, он не собирался рисковать ее жизнью, больше чем уже рискнул. – Ты должна остаться здесь, — сказал он. – Они хорошие люди, Падме. Ты будешь в безопасности.
— Энакин…
Они обнялись. Энакин хотел заморозить это мгновение, заключить Падме в объятиях навечно. Но темнота наступала быстро, и его мать все еще была где–то там. Она жива, он чувствовал. Я знаю, она жива! Освободившись от рук Падмы, Энакин пошел к свупу. – Я не долго. Он залез на свуп, включил двигатели и помчался по пустыне.
Раскаленный ветер хлестал его тунику, когда Энакин пересекал Юндланские пустоши, где вдоль возвышающихся каменных образований прятались и охотились тускенские рейдеры. Ему не было интересно, почему тускены похитили его мать, или почему они не убили ее, как убили остальных фермеров. Хотя, он знал, тускены проводили какой–то отвратительный ритуал. Их мотивы его не касались. Он просто хотел вернуть свою мать. Он также хотел вернуть ее целой и невредимой. Он подумал о том, что тускены сделали с Клигом Ларсом и помчался быстрее.
Он был в 150 километрах от фермы Ларса, когда заметил силуэт песчаного краулера на фоне сумеречного неба. Это был лагерь Джав. Несмотря на то, что Джавы боялись тускенских рейдеров, как и все на Татуине, Энакин знал, маленькие мусорщики с горящими глазами, могли обеспечить его информацией, если он предложит что–нибудь взамен. В обмен на инструмент и портативный сканер, который он нашел в багажнике позаимствованного свупа, Джавы рассказали ему, что он должен двигаться на восток, там он найдет лагерь тускенов.
Солнца Татуина давно уже сели, а луны висели низко над горизонтом, когда Энакин заметил группу мерцающих лагерных огней в нижней части глубокой впадины. Оставив свуп на краю утеса и держась тени, он спустился вниз и начал бесшумно продвигаться в направлении лагеря.
Лагерь включал две дюжены палаток, сделанных из кожи и старых кусков дерева из мертвых лесов Татуина. Два тускена стояли рядом с одной палаткой, охраняя ее. Энакин потянулся к Силе и почувствовал внутри палатки свою мать. Не привлекая внимания, он обошел палатку сзади, использовал свой световой меч, чтобы прорезать дыру в туго–натянутом покрытии и вошел внутрь.
Энакин нашел свою мать в центре палатки, привязанную к каркасу из тонких деревянных прутьев. Слабый огонь горел в горшке, давая тепло и отбрасывая страшные тени на стены палатки. Шми не двигалась. Испуганный как ребенок, Энакин сказал, — Мама? Ответа не было. Он увидел запекшуюся кровь на ее лице и руках, как следствие ужасных избиений. – Мама? Ответа все еще не было. Она была едва жива. Она простонала, когда он освободил ее запястья от кожаных лент, которыми она была привязана. Энакин нежно опустил ее на землю, удерживая ее тело на руках. – Мама? Покрытые синяками веки Шми дрогнули и открылись, пытаясь сосредоточить взгляд на Энакине. – Эни? – прошептала она. – Это ты?