Ее пальцы быстро начертили в воздухе знак, и Кинкар с удивлением посмотрел на нее.
— Но ты звездной крови! — В голосе его звучали недоверие и протест. — Ты не ходишь дорогой Троих!
— У каждого народа своя вера. — Теперь она говорила, как учитель с учеником. — У нас она тоже есть, хотя, может быть, наше поклонение ей другого рода. Но в Свет верят все. Я считаюсь среди своего народа мудрой женщиной и отчасти разделяю учение Троих. Разве иначе я могла бы дать эти знаки? — Снова она сделала в воздухе знак пальцами, десятью, в отличие от его двенадцати. — Но, Кинкар, ты должен кое-что знать для собственной защиты. Силы, которые мы используем, воспринимаются Связью, если она находится поблизости. Связь становится их передатчиком. И чем мощнее сила, тем сильнее воздействует она на Связь. Пересечь паутину… — Она покачала головой. — На тебе должны быть раны, глубокие, словно от удара мечом. Мы должны заняться ими, чтобы не стало хуже.
— Как ты лечила Воркен? Она покачала головой.
— Эта сила только увеличила бы твои муки. Тебя нужно лечить наукой Горта, а не звезд. Но я и это могу. Потерпишь?
Он может воспользоваться ее знанием, она доказала, что многое знает. А как же лорд Диллан? Должно быть, она прочла его мысли, потому что улыбнулась и сказала:
— Разве ты не знаешь, что лорд Диллан тоже целитель.., в нашем клане? Хотя он лечит не больное тело, а больной мозг. Он прошел внутренней Тропой, был послушником Леса, испытал Семь Пиров и Шесть Постов.
— Я был учеником Кормала с'Варна, — впервые заговорил лорд Диллан. — Хотя это было много лет назад…
Кормал с'Варн! Предводитель Пути, который жил задолго до бабушки Вурда! Снова на Кинкара обрушилось сознание, что прошлое, окутывающее эти стены, часть жизни звездных людей. Но он согласен подчиниться им, их уверенность убедила его.
Лорд Диллан помог ему расстегнуть пряжки, снять кольчугу и рубашку под ней, а леди извлекла из сумки несколько небольших сосудов, открыла два из них, и сразу запахло цветами и травами в холодном древнем воздухе этого места.
Связь свободно свисала на цепочке, но там, где она касалась кожи, образовался сильный ожог, клеймо, такое глубокое, словно к телу прикладывали раскаленный добела металл.
Леди Асгар достала тонкий листок, который, как паутину, разложила на ладони. Потом с бесконечной осторожностью начала покрывать его мазями из своих флакончиков, сначала из одного, потом из другого, втирая масло, работая с бережностью художника, накладывающего последние мазки на шедевр. Воркен спустилась со стены и подошла к ее ногам. Голова морда раскачивалась на длинной шее, Воркен словно наслаждалась запахами мазей. Время от времени она просительно кричала.
Леди Асгар рассмеялась, увидев возбуждение морда.
— Это не для тебя, крылатая.
Но морд продолжал держаться поблизости, следя за ней голодными глазами.
Листок-паутина, покрытый мазями, наложили Кинкару на грудь, и он прилип прочно, словно превратился в еще один слой кожи. Но ни лорд Диллан, ни леди не касались Связи. Леди внимательно разглядела ее и спросила:
— Ты Видящий, Кинкар? Он торопливо ответил:
— Я никто, леди. Я всего лишь Кинкар с'Руд. Когда-то я был сыном Дочери Стира, а теперь я лишен владения и земли. Связь мне передал Вурд, который раньше был Стиром. И передал в тайне. Я нашел ее среди своих вещей, когда уехал из крепости. У меня нет наследственной власти, и я думаю, Вурд дал мне ее потому, что я должен был унаследовать Стир и только несчастное стечение обстоятельств лишило меня наследства…
Но лорд Диллан медленно покачал головой, а на лице леди Кинкар увидел согласие с ним.
— Связь не переходит случайно, Кинкар, ты это знаешь. Если Стир был ее хранителем, он должен был выбрать того, кто его сменит, и этого человека выбирают не по родству и не праву рождения, а по тому, что находится в нем самом. И Связь всегда передают тайно, чтобы никто злой не узнал о ней и не использовал в своих целях ее власть. Возможно, ты еще не владеешь ее силой, но кто может сказать, что ждет впереди?
Леди прервала его. Она потирала свои тонкие пальцы, распространяя в холодной комнате цветочный аромат.
— Связь существовала в Горте, который мы знаем. Интересно, будет ли она действовать на этом Горте…
Кинкар поднял пояс. Мазь не только смягчила боль ожога; с того времени, как прошел сквозь врата, он не чувствовал себя так хорошо. “Горт, который мы знаем… Этот Горт…” Странно прозвучали эти фразы. Застегивая пояс, он задумался над их смыслом.
— Мы на Горте? — спросил он наконец. И почувствовал облегчение, когда лорд Диллан кивнул. Но, к его удивлению, звездный повелитель продолжил:
— Это Горт, но не тот Горт, на котором ты родился, Кинкар. И не тот, который мы выбрали бы для себя. Этот Горт нам незнаком, мы в нем чужие и не имеем друзей.
— Ты хочешь сказать.., ваше волшебство, лорд, перенесло нас через горькие воды на другой конец мира?
Леди Асгар села на одно из седел, и тут же Воркен взобралась ей на колени. Леди позволила Воркен обнюхивать свои пальцы, время от времени поглаживая гротескную голову морда.
— Да, мы переместились, Кинкар. Но не за море. Объясни ему, Диллан. Он присоединился к нам поздно и ничего не знает. А мы все должны встречать будущее с пониманием.
— Вот каково оно. — Бессознательно лорд Диллан начал с зачина сочинителя сказаний, но серьезность лица говорила, что это не выдумка. — Когда настало время уходить с Горта…
Тут Кинкар набрался решимости, чтобы задать вопрос, который мучил его с тех пор, как новость об отлете звездных повелителей пришла в Стир.
— Но почему, лорд, вам нужно было уходить с Горта? Да, злые люди подняли голоса. Но мы никогда не слышали таких разговоров, пока сами повелители не сообщили, что улетают. До вас народы Горта жили в лесу, как варвары. Почему вы оставляете их без щита своей защиты, если так много дали им? Ваше волшебство, разве им нельзя поделиться?
И опять оба покачали головой.
— Вместо того чтобы быть защитой, это знание станет проклятием Горта, Кинкар. Когда ребенок, еще неуверенно стоящий на ногах, приходит в зал, разве ты дашь ему в руки меч и оставишь играть? Или еще хуже: попытаешься научить его пользоваться мечом, прежде чем он сумеет отличить добро от зла? В своем мире мы древний народ, и за нами тянется от начала истории долгий и пыльный след столетий. Мы зрелые воины, хотя и нам не хватает рассудительности, и на Горте мы дали острые мечи в руки малым детям. Мы думали, что помогаем гортианам лучше жить: ведь люди получили многое, чего у них не было. И мы учили, и прилагали руки, и распространяли плоды нашего знания, делали их доступными для всех желающих. Но, как детей, гортиан прежде всего привлекали блестящие вещи: металл, из которого делаются мечи, вмешательство в мозг, которое может натравить одного человека на другого. Если бы мы не высадились на Горте, не вмешались бы в его жизнь, этот мир был бы счастливей…
— Или здесь Продолжали бы жить только звери, — сказал Кинкар.
— Такой аргумент мы часто слышали в последние годы, — сказала леди Асгар. — Но он слишком поспешен. Мы боимся, что повели детей по неверной дороге. Да, печаль, печаль… — Послышались слова ее родного языка, медленные и тяжелые, как слезы, а лорд Диллан продолжил свой рассказ.
— И вот мы разделились на три группы. Одни говорили, что хоть уже поздно, но если мы сейчас улетим, память о нас постепенно исчезнет, умения, которым мы научили людей, со временем забудутся, и Горт сможет строить собственный мир, конечно, искаженный тем, что мы так торопливо и неосторожно дали, но все же вернется к своему наследию, пойдет по естественному для себя пути. Были и другие, державшиеся противоположного мнения. К счастью, их оказалось немного. В каждом народе, Кинкар, всегда есть те, кто стремится к власти. Для них чуждая менее развитая раса — только слуги. Эта группа тоже была недовольна положением, но по совсем другим причинам.
Она хотела власти над всем Гортом, хотела, чтобы жители Горта превратились в слуг, в рабов. Втайне представители этой группы начали распространять слухи среди безземельных людей, которые всегда готовы стать приспешниками лорда, дающего им добычу и роскошную жизнь. Кого могли из них, мы тайно судили. — Рот его превратился в тонкую линию, и сила воли ощущалась почти осязаемо, когда он говорил. — Но они заставили нас поторопиться с решением. Большинство нашего общества проголосовало за отлет в кораблях. Мы должны были снова уйти в космос и искать другую планету, такую, на которой мы не могли бы разложить своим вмешательством аборигенов. Но…