– Обозначить их таким образом – не моя идея, – сухо заметил Роман. – Я бы предпочел что-нибудь более содержательное.
Она снова улыбнулась.
– Ну, с бюрократами не поспоришь, знаю это по собственному опыту. Один вопрос, если позволите: эти отчеты целиком основаны на темпийских данных?
– Да. До сих пор люди ни одной из этих систем не посещали.
– Значит, все в этих отчетах написано с позиций темпи.
– И об этом, конечно, следует все время помнить, когда мы там окажемся. Есть еще вопросы относительно полетного плана или отчетов? – спросил Роман.
– В общем, нет, сэр, – ответила она после недолгого раздумья. – В некоторых местах план заметно расплывчатый. Это сделано умышленно?
– Совершенно верно, – кивнул Роман. – Я хотел оставить простор для импровизации… с учетом местных условий, так сказать. Не забывайте, лейтенант, ничего подобного никогда прежде не происходило; это первая попытка. Нам предстоит творить историю, и вы станете участницей этого процесса.
«Ну, по крайней мере, сноски мы наверняка удостоимся», – казалось, говорил ее взгляд. Вслух она произнесла подчеркнуто нейтральным тоном:
– Да, сэр.
– По пути мы будем постоянно корректировать план, – продолжал Роман. – Я рассчитываю на сотрудничество с вами в этом вопросе и, конечно, готов в любой момент выслушать любые замечания. – Он взглянул на свой настольный дисплей, проверяя, не забыл ли о чем-то спросить. – Что вы можете сказать о своем персонале? Проблем пока нет?
– Ничего существенного. – Она покачала головой. – В частности, с точки зрения возможных психологических конфликтов на борту.
– Среди инженерного персонала что-то такое вроде бы уже произошло.
– Я слышала, – согласилась она. – Что касается моих людей, думаю, вам беспокоиться не стоит. Я справлялась с ситуациями и похуже на тех боевых кораблях, где служила раньше.
– Хорошо, – сказал Роман. – Тогда, если у вас больше нет вопросов, можете вернуться к своим обязанностям.
– Есть, сэр. Мы отбываем завтра в восемь, точно по расписанию?
– Да, если к этому времени все темпи окажутся на борту и успеют прицепить нас к звездному коню, – ответил Роман, подавляя невольную вспышку раздражения. К своей досаде, он обнаружил, что темпи имели собственные представления о том, с какой скоростью нужно действовать, и эти представления отличались от представлений людей. – Рекомендую исходить из того, что мы выйдет точно по расписанию, – пока вы не услышите обратного.
– Мой персонал будет полностью готов.
– Не сомневаюсь. Благодарю, что пришли, лейтенант. Вы свободны.
Она проплыла к двери и вышла, а Роман со вздохом вернулся к своему настольному дисплею. Сто двадцать три собеседования позади; осталось еще одно… но это последнее, скорее всего, окажется самым трудным.
Первый помощник капитана «Дружбы». Человек, чьего назначения вторым в команде добился Сенат, несмотря на очевидную компетентность и послужной список Эрин Кеннеди. Человек, который, в отличие от остальных членов экипажа, прибыл едва ли за двадцать четыре часа до отправления корабля – слишком поздно, чтобы принять участие в предполетной подготовке.
Человек, чье личное дело и психологическая характеристика свидетельствовали о том, что он кипит от ненависти к темпи.
К несчастью, это стало проявлением той искаженной политикой логики, которой Роману и следовало ожидать. Фракция противников темпи в Сенате настаивала, чтобы протемпийская позиция капитана была уравновешена присутствием на борту старшего помощника, придерживающегося прямо противоположных взглядов. Однако Роман все время надеялся, что в последний момент они передумают, что незатухающие пограничные стычки убедят их не подвергать «Дружбу» добавочному испытанию в виде противоборства на палубе. Но они, по всей видимости, оказались не заинтересованы в том, чтобы использовать этот шанс.
И поскольку этот человек появился буквально в последнюю минуту, Роман был бессилен что-либо изменить.
Он открыл на дисплее соответствующий файл, пробежал его взглядом еще раз, чтобы освежить воспоминания, и включил интерком.
– Старший помощник здесь? – спросил он секретаря.
– Да, сэр.
Роман мысленно подобрался.
– Пошлите его ко мне.
Дверь скользнула в сторону, и появился молодой мужчина, двигавшийся гораздо менее уверенно и грациозно, чем Эрин Кеннеди. Меньше опыта на кораблях с пониженной скоростью вращения, автоматически отметил Роман, поставив в уме «галочку», – а вдруг пригодится?
– Приветствую вас на борту, старший помощник, – сказал он. – Капитан Хэмл Роман.
– Старший помощник Чейни Феррол, – представился вошедший официальным, холодным тоном. – Буду рад служить вместе с вами, капитан.
Феррол долго и упорно спорил с сенатором и его друзьями, возражая против своего назначения, – привел сотню причин, по которым толку от него не будет, и еще сотню объяснений, почему он не хочет служить под началом человека, который едва не поймал его и «Скапа-Флоу» три месяца назад. Его заверяли, что никаких проблем не возникнет, что он единственный пригодный для этой работы… Однако сейчас, стоя под пристальным взглядом Романа, Феррол снова пожалел, что уступил. Этот взгляд был слишком умен, слишком проницателен, и в самый первый момент Феррол был уверен, что капитан каким-то непостижимым образом узнал его. Он взял себя в руки, готовясь ответить на обвинения, и тут Роман сказал:
– И мы с нетерпением ожидаем встречи с вами у себя на борту, старший помощник.
Феррола немного отпустило, он снова задышал полной грудью. «Так и рехнуться недолго», – подумал он, злясь на самого себя за склонность к скоропалительным решениям.
– Благодарю вас, капитан. Приношу извинения за то, что явился так поздно.
Роман отмахнулся от его извинений.
– Полагаю, вина лежит на тех, кто вас послал. – Он перевел взгляд на настольный дисплей. – Прошу простить меня, но двадцать четыре года… не слишком ли вы молоды для роли старшего помощника?
– Это почетное назначение, – ответил Феррол. Предполагалось, что это секрет, однако Роману явно не составит труда выяснить истину. – Я, однако, шесть полных лет прослужил в торговом флоте, из них два в качестве капитана собственного маленького судна. Думаю, что справлюсь с обязанностями старшего помощника на «Дружбе».
– О, не сомневаюсь, – мягко сказал Роман. – Просто меня удивило, что в вашем файле странным образом отсутствуют некоторые детали, и я хотел бы прояснить их для себя. Насколько велика была ваша прежняя команда, к примеру?
– Это было маленькое космическое судно с экипажем из пятнадцати человек.
– Я знаю этот тип кораблей. В экипаже все тесно связаны между собой, все друзья, и капитан, по существу, бог – и всем это нравится. А кому не нравится, те увольняются в ближайшем порту. Многие считают, что с точки зрения размера это идеальные космические суда.
Голос у Романа звучал почти дружелюбно… но в глазах было что угодно, только не дружелюбие.
– Думаю, мы сэкономим время, капитан, – спокойно сказал Феррол, – если вы напрямую спросите меня, зачем я здесь.
Роман выгнул бровь.
– Ну, я знаю, зачем вы здесь, старший помощник. Меня интересует другое, а именно – почему вы так ненавидите темпи?
Даже восемь лет спустя это воспоминание впивалось Ферролу в мозг, словно раскаленная игла.
– У вас есть мой файл. – Феррол изо всех сил старался, чтобы его голос звучал ровно. – Думаю, вы и сами способны вычислить ответ.
Роман не сводил с него пристального взгляда.
– Полагаю, вы имеете в виду договор относительно Прометея.
– Договор? – фыркнул Феррол. – Вряд ли это можно назвать договором, капитан. Это был военный акт. – Он кивнул на настольный дисплей Романа. – Почитайте как-нибудь на досуге официальные отчеты, капитан, если сумеете выудить их из лавины документов Звездного флота. Прочтите сказочку о том, как в один прекрасный день темпи решили, что Прометей нужен им, и неважно, что вот уже три года мы с чертовскими трудностями создавали там колонию. Прочтите, как Сенат смиренно согласился послать корабль, чтобы силой вывезти нас оттуда. – Голос у него задрожал, и он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Вряд ли, однако, вы прочтете там, что все это перечеркнуло цель жизни моих родителей, разрушило их здоровье, а спустя два года и вовсе свело в могилу. В официальных бумагах обычно такие тривиальные подробности не упоминаются.