Где-то за стеной домов что-то загрохотало. Там было что-то массивное и подвижное. Мало ли что там есть.
— С вас четыре пятьдесят, — сказала буфетчица.
Вдруг улица заполнилась людьми. Они шли все в одном направлении.
— Димка! — воскликнули за спиной. Рядом стоял Густав. Он был в синем комбинезоне и таком же берете. Димка страшно обрадовался.
— Сигареты есть? — спросил он.
— Что с тобой случилось? — спросил Густав, доставая сигареты.
— Ничего со мной не случилось.
— Как ты здесь оказался?
— Гуляю.
Они пошли в толпе. Все шли очень быстро, поэтому и им приходилось спешить.
«Ух ты, как здорово!» — подумал Димка и спросил Густава:
— А ты куда?
— На завод.
— Тут рядом ваш завод?
— Ага. Ну, как вообще-то? — спросил Густав.
— Да так.
— Ничего. — Густав хлопнул Димку по плечу. — Не вешай носа. Все будет тип-топ.
— Как ты говоришь?
— Тип-топ.
«Сегодня скажу Юрке, что все будет тип-топ. То-то обрадуется».
— Слушай, Густав, — осторожно спросил Димка, — ты случайно не знаешь, где тут трамвай?
— Направо за угол. Там остановка.
— Спасибо тебе Густав. Тип-топ, говоришь?
— Тип-топ.
— Пока.
— Увидимся!
Глава 8
Тот день был душным и пасмурным. Под соснами было сухо, а асфальт шоссе лоснился, влажный. Ребята сидели возле палатки и питались абрикосами. Это был обед. Ели молча.
— А где ты шлялся всю ночь, Димочка? — вдруг игриво спросила Галя.
Юрка и Алик быстро переглянулись. Но на Димку они не посмотрели. Не было сил на него смотреть. А Галя смотрела на Димку. Он сидел, уткнувшись в кулек с абрикосами. Лицо его стало квадратным — под скулами вздулись желваки. На лбу и шее запеклись ссадины.
— Ай-я-яй! — Брижит Бардо погрозила пальцем.
Это было так фальшиво, что Юрка сморщился, а Алик закрыл глаза. Галя потянулась.
— А я так выспалась сегодня!
Юрка встал и подтянул штаны.
— Пойду к Янсонсу газеты посмотреть.
— Я тоже, — сказал Алик.
Они сидели по-турецки. Их разделяла ямка, полная пепла и углей, остатки костра, на котором Галя несколько раз варила обед. Гале тяжело было смотреть на Димку («Не сиди так, пожалуйста, вскочи, кричи, ударь, но не сиди так»), но она смотрела. Это была ее первая серьезная роль: «Гореть до конца; дотла…»
— Что с тобой было этой ночью? — спросил Димка, не поднимая головы.
Словно хлыстом по горлу. Галя вскинула голову, закусила губы и закрыла глаза. Что с ней было этой ночью? Ведь если отбросить все, чего на самом деле не было, и просто, совсем просто вспомнить о том, что с ней было этой ночью, тогда нужно покатиться по земле и завыть. Но ведь было же, было и другое — стихи, музыка, слова… Она засмеялась. Колокольчики. Похоже на смех Офелии.
— Что ты вообразил, Димка? Мы катались на такси, в полвторого я была уже дома и заснула. Какое у тебя воображение нехорошее. Противно!
«Неужели это так? — подумал Димка. — Врет, конечно. — Он поднял голову и посмотрел на Галю. — Веселая. Врет. Не верю ей. А если поверить?..»
— Врешь! — заорал он и вскочил на ноги.
— Нет! — отчаянно закричала Галя.
«Врет».
— Что с тобой случилось? Ты обалдел?
«Нет, не врет».
— Ты мне не веришь?
— Не верю.
— Как мне тебе доказать?
— Доказать? Ты собираешься доказывать?
— Если ты мне не веришь, я отравлюсь.
— Великолепно! Вы в новой роли, мадемуазель. В клипсах у вас, конечно, цианистый калий?
— Вот! — Галя схватила и показала ему горсточку абрикосовых косточек. — Синильная кислота, понял? От ста штук можно умереть. Понял?
— Дура! — закричал Димка и отвернулся. «Фу ты, дурища. Не врет, конечно». Другое слово он ей готовил, а крикнул ласковое «дура». Да разве можно сказать то слово такой? Подняла свою мордочку и горсть слюнявых косточек показывает. Димка сел спиной к Гале.
«А может быть, все-таки врет? Она ведь актриса. Так сыграет, что и не разберешься. Ну что ж — играть так играть».