Виктор предлагает поехать на стадион, там сегодня матч по мотоболу. Я согласен целиком и полностью. Мы выходим в вестибюль, я покупаю польский журнал, а Виктор отдает администраторше ключи от номера.
— Вам телеграмма, товарищ Денисов.
Виктор распечатывает телеграмму.
— От кого это? — спрашиваю я, разглядывая красоток в польском журнале.
Виктор не отвечает. Он стоит спиной ко мне и читает плакат «Аэрофлота».
— Что такое? — Я подхожу к нему.
— Отменяется стадион.
— Что случилось? — тихо спрашиваю я, у меня сжимается сердце. — С мамой что-нибудь?
— Да нет. Это с работы. Вызывают меня.
— Куда?
— Оказывается, у нас изменился график. Я должен лететь. У нас начинаются полевые испытания.
— Испытания чего? — глупо спрашиваю я.
Виктор вынимает деньги и расплачивается за номер.
— Как чего? — бормочет он. — Автомобилей, мотоциклов, пароходов, самолетов.
— Так куда ты сейчас летишь?
— Сейчас в Москву, а потом дальше.
— Далеко дальше-то?
— Далеко! — восклицает Виктор. — В Крым, на Кавказ, в Сочи, Сухуми…
— Ах да, — говорю я едко, — ведь ты же у нас засекреченный товарищ.
Я ужасно расстроен. Мне очень хотелось пойти с Виктором на стадион, а потом в филармонию, где будут на концерте все наши ребята.
Виктор бежит к лифту. Вместо стадиона мы едем на аэродром. В такси я немного подтруниваю над ним, но он молчит и как-то отчужденно улыбается. Сейчас мы едем с ним в такси на каких-то неравных началах.
— Вот черт, вот я и отдохнул! — говорит Виктор на аэродроме.
— Обязательно сегодня лететь? — спрашиваю я. — Может быть, можно завтра?
Виктор молчит и смотрит вдаль. Аэродром ревет, как зверинец во время кормежки. Над ним висит желтое облако. Иногда оттуда, словно какие-то болотные черти, возникают и, растопырившись, идут на посадку пузатые самолеты. Один такой «Ил-14» стоит недалеко от здания аэропорта. Под крылом у него бензовоз.
— Подожди до завтра. Сходим на стадион. Хочешь, я сдам билет?
Виктор молчит. Над головой у нас гудит динамик. Металлический голос произносит:
— Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять. Проверка.
— Ну, давай решай. Сегодня или завтра? Хочешь, монетку подброшу?
Бензовоз отъезжает из-под крыла самолета. Винты самолета начинают медленно вращаться. К самолету подъезжает лесенка. Я вынимаю монетку, но Виктор берет меня за руку:
— Нет, старик, эти штуки тут не пройдут. Давай прощаться и лобызаться.
Мы обнимаемся.
— Скажи там папе, маме… — говорю я.
— Скажу, — говорит он. — Пиши им, старик, — говорит он.
— Обязательно, — говорю я.
— Вот я и отдохнул, — говорит он. — Жаль, что так получилось, — говорит он.
— Ладно, старик, — говорит он. — Держи хвост пистолетом, — говорит он.
Он проходит через турникет и присоединяется к группе пассажиров. Оборачивается и машет рукой. Блондин в сером коротком пальто, в белой рубашке с галстуком, с венгерским чемоданом в правой руке — это мой брат. Они все идут к самолету. Впереди, точно заведенная, вышагивает девчонка в синем костюмчике и пилотке. Скрываются один за другим в брюхе самолета. И Виктор там скрывается. Отвозят лесенку. Винты — все быстрей и быстрей сливаются в белые круги. Страшный рев. Самолет поехал. Он едет по лужам и отражается в них своим холодным желтым телом. Поворачивается хвостом и удаляется, покачиваясь. Где-то очень далеко останавливается. Сюда доносится рев. Самолет стартует и уходит, растворяясь в небе. Он летит куда-то не туда, куда, как мне казалось, надо лететь для того, чтобы попасть в Москву. А может быть, у меня все перепуталось?
— Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять. Проверка.
Хоть бы песенку какую-нибудь пустили вместо этой проверки, какую-нибудь самбу.
Я иду через здание аэропорта к автобусу.
Нужна какая-то музыка. Пустили бы тихо «Комсомольцы-добровольцы…». Ревет за спиной аэродром. Безумное гнездо металла.
— Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять. Проверка.
По городу идет экскурсия и прямо светится, такая чистенькая. Ребята идут вместе с женами. Жена Игоря — модница. Увидев меня, все на меня набрасываются. И мне становится чертовски приятно, как будто бы Виктор не совсем улетел, как будто бы он частично остался в лице всей нашей кодлы.
Оказывается, они уже посетили выставку графики и сейчас направляются обедать. В столовой очень культурно. Обслуживание прекрасное. Ильвар и Володя с тоской смотрят на капитана.
Игорь, как ни в чем не бывало, заказывает несколько бутылочек. Правильно, мы ведь вам не херувимчики какие-нибудь.